После окончания средней школы учился в Донецком высшем военно-политическом училище инженерно-сапёрных войск (1970–1974), Военно-политической академии имени В. И. Ленина (1984–1988). В 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии с 1979 года – заместитель командира отдельного инженерно-сапёрного батальона по политической части, секретарь партийной комиссии дивизии. Принимал участие в событиях на Северном Кавказе, в Югославии.

В 1996 году уволен в запас.

Награждён орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, медалями, знаком «За разминирование».

В настоящее время работает дизайнером авторского холодного оружия в Обществе тульских оружейников и студии «Клинок».

СЕКРЕТАРЬ КОМИТЕТА КОМСОМОЛА

Миско Геннадий Георгиевич,

родился 19.11.1953

в Порт–Артуре, КНР.

Как-то в разговоре с одним бывшим замполитом полка, подполковником запаса, в его словах промелькнуло с нескрываемым презрением и брезгливостью, что, дескать, в Афганистане комсомольские работники только бренчали на гитарах и за это получали награды. Я не поверил и не верю в это.

У моего визави, майора юстиции, Геннадии Георгиевиче Миско – два ордена Красной Звезды. За Афганистан. И три афганские медали за личную храбрость и мужество.

Генку Миско я знаю с ноября 1972 года, когда он сержантом пришёл служить из «учебки» в 4-ю роту 51-го Тульского парашютно-десантного полка. После школы прапорщиков, прослужив несколько месяцев старшиной 9-ой роты, ему (как лучшему ротному старшине полка) доверяют вместе с капитаном Новиковым (лучшему ротному командиру полка) формировать штатную полковую разведывательную роту. В 1977 году гвардии старший прапорщик Миско становится секретарём комсомольской организации 1-го парашютно-десантного батальона. Он никогда в своей работе не отделывался только написанием всяческих и разных бумажек. Комсомольской секретарь всегда в гуще всех батальонных дел и мероприятий. На учениях и манёврах – только в передовом отряде, только на переднем крае. Зимой на лыжах, летом в пешем строю вместе с рядовыми комсомольцами. Он везде работал, «пахал» и, конечно, служил только в полную силу, только по «полной программе». И никак иначе. Поверьте – я всё это видел собственными глазами (в 1-м батальоне мы с ним прослужили вместе пять лет – с 1977 по 1981 год). В 1980 он году заканчивает экстерном Рязанское десантное училище. С 1982 года возглавляет комитет комсомола отдельного батальона связи 106-ой гвардейской воздушно-десантной дивизии. Комсомольская организация батальона связи вскоре становится лучшей в дивизии.

– В Афганистане я оказался в июле 1987 года, – вспоминает майор юстиции, – секретарём комитета комсомола 1-го парашютно-десантного батальона 345-го полка в Баграме.

Секретарь комитета комсомола – непыльная, неопасная, штабная работёнка подумает обыватель. Может быть. А может и не быть. С первого дня пребывания в Афганистане и до крайнего – 11 февраля 1989 года – Миско участвует во всех боевых операциях батальона, выполняя обязанности то командира взвода, то старшины роты. Постоянные, почти без передыха, боевые стычки с «духами».

– Сколько боевых выходов всё же ты совершил? – Задаю ему вопрос.

– Кому нужна такая статистика? Я и не считал. Много, много боёв. Постоянные бои с небольшими перерывами на отдых. Наш первый и третий батальоны участвовали в операции «Магистраль».

Лирическое пояснение.

Операция «Магистраль» – это обеспечение доставки всевозможных грузов в отдалённые населённые пункты Афганистана по горным дорогам со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Наши два батальона отгоняли «духов» от дороги, ведущей к населённому пункту Хост, что рядом с границей Пакистана, где располагался базовый район «мятежников». В нашу задачу входило обеспечить безопасность колонн с грузами (порой в колонну входило до двух тысяч единиц техники).

Да, «духов» как магнитом притягивали наши колонны. Отогнали в одном месте, глядь: «духи» в другом начинают копошиться. Отогнали оттуда, а они уже в третьем месте. Наши по ночам занимали господствующие высотки, не хуже местных ориентируясь в горах Гиндукуша. Помните нашумевший фильм Фёдора Бондарчука «Девятая рота»?

– Девятая рота занимала тогда высоту 3234, а я со своими бойцами взвода находился чуть ниже на соседней высоте то ли 2824, то ли 2428 (не помню сейчас), – продолжает Миско, – и только по чистой случайности, а скорее, по законам физики реактивные снаряды «духов» перелетали нашу высоту и все «доставались» девятой роте. А реактивных снарядов у «духов» было не меряно. И, к большому сожалению, девятой роте мы ничем помочь не могли. Сами вели непрерывные бои. И это кажется, что высоты наши располагались близко – по прямой так и было. В горах расстояния совсем по другому измеряются. Мы просто физически не могли прийти им на помощь. За ту операцию в январе 1988 года меня наградили первым орденом Красной Звезды.

– Второй орден – за что?

– После вывода нашего пехотного батальона из населённого пункта Бараки там стала гарнизоном афганская десантная бригада. Но «духи» их оттуда «попросили», просто на просто с боями выгнали то есть. И нам пришлось восстанавливать Статус Кво, повторно обеспечивая выдвижение афганской десантной бригады в Бараки. И опять мне пришлось командовать взводом.

Скупые, без пафоса и придыхания, слова о той Афганской войне, о буднях той Афганской войны, об обычной «непыльной, неопасной, штабной работёнки» секретаря комитета комсомола 1-го парашютно-десантного батальона 345-го полка. В Баграме. В Афганистане. Так настоящие комиссары и настоящие политруки поднимали бойцов Красной Армии в атаку в той далёкой Великой войне и в первых рядах вставали на защиту нашей Родины. И побеждали.

– Хотя бы что-нибудь необычного, экзотического в твоей жизни происходило, случалось? О чём сам можешь сказать без лишней скромности?

– Конечно: место рождение – Порт-Артур, Китайская народная республика. В семье военнослужащего 19 ноября 1953 года появился на свет будущий майор юстиции.

И авторское дополнение: появился на свет будущий гвардии старший прапорщик Воздушно-десантных войск Геннадий Миско.

Октябрь 2009 года,

Тула.

НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК

Нефедьев Виктор Михайлович,

родился 30.11.1953

в Туле.

С детства Виктор мечтал быть лётчиком. Окончил лётную школу ДОСААФ в Туле, совершил несколько самостоятельных полётов, мало того – поступил в Борисоглебское военное лётное училище… Как некстати в жизни возникают различные «но»: так и у Виктора – но помешала травма глаза. Отчисление из училища с правом поступления на следующий год без экзаменов. И опять проклятое «но»: в училище принимают в сентябре, но в мае он получает повестку из военкомата о призыве на срочную службу.

Не было у Виктора, паренька, как он сам выражается, из рабоче-крестьянской семьи, высоких покровителей, кто бы замолвил за него слово об отсрочки от призыва всего-то на несколько месяцев.

– Тем не менее, сейчас нисколько не тужу, что через год, из армии поступил в военно-политическое училище. В Донецке. – За рюмкой чая замечает гвардии полковник запаса Нефедьев, в своё время бывший начальником политического отдела 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии.

И Афганистан за его плечами.

…Под новый 1982 год он с колонной возвращался в Кабул из Термеза – вторая его колонна более чем из двадцати колонн за полтора года пребывания в Афганистане. Колонна десантников на 150–200 метров медленно втянулась в северный раструб туннеля на перевале Саланг. И застыла на месте: впереди грудами металла стояли машины других колонн. Пока разобрались что почём, туннель наполнился выхлопными газами. Капитан Нефедьев, замполит колонны, вместе с командиром колонны стали продвигаться вглубь туннеля, вытаскивая водителей из кабин и направляя их в обратную сторону, к выходу из туннеля. А сами, задыхаясь в угаре, поминутно смачивая водой из фляги носовые платки и прикладывая их к лицу, чтобы как-то облегчить влияние ядовитых паров, продвигались вперёд к головной машине своей колонны. Их потом самих вытаскивали из туннеля еле живых. Из их колонны не спасся только доктор Тулеев, который пошёл в глубь туннеля.

– Наверное, потерял ориентировку. – Поясняет Виктор и отвечает на мой незаданный вопрос. – Вся эта новогодняя трагедия на Саланге произошла из-за нашей безалаберности, из-за нашего вселенского бардака. Раньше, пока колонна с одной стороны Саланга не проходила весь туннель, с другой стороны движение категорически запрещалось. Тогда же в туннеле в самой его середине образовался затор из встречных колонн. Плюс не работала вентиляция – комендантская служба вообще нюх потеряла.

«Горячие точки» тоже за его плечами. Мы с ним вспоминаем трагические дни нашего «Третьего Баку», события которого мной описаны в книге «Записки батальонного врача».

«...Третье Баку.

Третье Баку до сих пор все не могу вспоминать без содрогания. Здесь была настоящая война.

Костромской полк, где командиром был подполковник Савилов Евгений Юрьевич и замполитом Нефедьев Виктор Михайлович брал штурмом Бакинский морской порт. Местные (непонятно только кто?) ожесточенно отстреливались с катеров, ушедших в море. По катерам вёлся огонь из всего табельного оружия полка.

В разгар перестрелки раздается крик:

– На пароме – раненый! Наш!

Вокруг нас (меня и Володьки Мартьянова, начальника медицинской службы полка) сразу образовался вакуум. Только что стояли врачи, фельдшеры, санинструкторы. И сразу – никого. «Санитарка» без водителя и два БТРД с командиром и замполитом полка и представителями штаба ВДВ.

С брони на нас смотрят десяток пар глаз, в растерянности не зная, что сказать, что приказать. Мартьянов хватает сумку неотложной помощи и вприпрыжку устремляется по открытому месту к парому.

На броне вздохнули с облегчением. Перестрелка набирает обороты. Новый крик, ещё более панически первого.

– Раненый! В «зеленке»!

Опять десяток пар глаз, в которых было больше растерянности и непонимания происходящего. Вакуум (уже только вокруг меня) и не наполнился.

Хватаю сумку неотложной помощи и сквозь кусты несусь на крики (без «бронника» – не знаю почему, но бронежилеты игнорировал, за всю кампанию так ни разу и не надев). Вот он! Лежит. Истекая кровью, гвардии сержант Воздушно-десантных войск.

Делаю обезболивающее. Накладываю тугую повязку на раненого. С помощью его товарищей под непрекращающуюся стрельбу с обеих сторон, вытаскиваем его к санитарной машине. Где Мартьянов первому раненому (своему раненому) наладил капельницу и ждет меня.

Все происходящее – на глазах командования полка и офицеров ВДВ.

Моему раненому, положив его на вторые носилки, поставлена капельница. Заведен мотор «санитарки». Под конвоем БМД с отделением солдат направляюсь в госпиталь. Начальник медслужбы полка остается с личным составом, продолжающим неизвестно с кем воевать, расстреливая весь боекомплект…

В госпитале нас ожидает сюрприз. Раненых ни под каким видом не хотят принимать. Не наши, мол, а «москали», вот и везите их в свою Москву. Это в приемном покое вольнонаемные азербайджанские врачи возмущаются.

Недолго думая, даю команду.

– Отделение! К бою!!!

Щелкнули передернутые затворные рамки автоматов, и под прицелом оказался весь приемный покой госпиталя.

И в это «третье» Баку люди там понимали только силу. Боялись. Но и уважали. А настоящей-то команды из Кремля, команды «Фас»! так и не последовало…

Раненых прооперировали. «Крестник» Мартьянова выжил, после ранения поехал в отпуск. Мой «Крестник», к сожалению, вскоре умер в Тбилисском госпитале. Такие, вот, брат, дела…

А тогда?..

Тогда, возвратившись из госпиталя в Морской вокзал, где во всю хозяйничала десантура (считай: мародерствовала), я попал к шапочному разбору. Все было разграблено. Все более-менее ценное распихано, рассовано по боевым машинам и машинам тыловой группы вовремя подоспевшей, аккурат к окончанию стрельбы. Особенно пострадали продовольственные склады и кабинеты начальников.

Как не вспомнить великих полководцев древности: «Город на два часа ваш!».

Насилия, правда, не было. С этим – строго!

Когда весь сыр-бор утих, когда подсчитали потери, местные власти стали возмущаться и требовать компенсации. Кое-что возвратили. Кое-кому пригрозили (из местных). Кое-кого наказали (из своих). Всех участников героических событий поощрили: кому медаль, кому орден, кому звание досрочно, кому вышестоящая должность.

А нам с Володькой Мартьяновым, которые под пулями на глазах у всех, вытаскивали вместо санинструкторов раненых даже не сказали спасибо...

Бывает... Я ни на кого не в обиде. Живы... Целы... Солнце каждое утро встает... Что еще надо? Чего не хватает?..

Державы, оказывается, не хватает...

И Володьки Мартьянова не хватает... И Евгения Савилова не хватает... Вечная им память...»

Мы молча стоя поднимаем третий тост за безвременно ушедших и после небольшой паузы Виктор продолжает:

– Какое отношение врачей к раненым и больным было в Афганистане, да в том же Баку, и какое отношение сейчас? Небо и земля.

Для непосвящённых поясню на примере самого Нефедьева, получившего серьёзную травму. Пришёл он в военный госпиталь, что на Оборонной, встретил начальника госпиталя, попросил о помощи, и каково ему было услышать в ответ, что нужных специалистов в госпитале нет (все, мол, в отпуске), рентгенолог тоже не может сделать ему снимок и вообще, шёл бы он, (подразумевая, конечно же, куда подальше), в гражданскую больницу. Да, такое слышать Нефедьеву от своего бывшего подчинённого, которому во времена оные он постоянно по службе оказывал помощь и поддержку, и в кошмарном бы сне не приснилось. Хотя, по большому счёту, суть не в данном конкретном случае, а вообще суть в простых человеческих отношениях, не говоря уже, об элементарной врачебной этике.

Не понаслышке знаю, что, когда Виктор занимал не последнюю должность в Правительстве Рязанской области, он никому не только из своих бывших сослуживцев, но и из простых «гражданских» в помощи не отказывал.

Так он, Виктор Нефедьев, воспитан. Семьёй, школой, армией…

Награждён орденами «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 2-й и 3-й степени, «За военные заслуги», медалями.

Постскриптум: гвардии полковник Виктор Нефедьев пять (!!!) раз участвовал в контртеррористических операциях на Северном Кавказе, естественно, не считая Баку и Тбилиси.

Январь 2011 года,

Тула.

ОСТАНЬСЯ ОСТАНИН В АРМИИ…

Останин Пётр Николаевич,

родился 12.11.1960

в селе Сидоровка

Романовского района

Алтайского края.

Летом одиннадцатого года Пётр Останин на своей машине проехал от Тулы до Алтая, своей родины. По пути, заезжая в города и веси, он встречался со своими однополчанами по «Полтиннику» – 350-му гвардейскому парашютно-десантному полку. Везде – и в больших городах-миллионниках, и в небольших деревушках – его встречали, как самого дорогого гостя.

Прослужив, после окончания в 1982 году Новосибирского высшего военно-политического общевойскового училища имени 60-летия Великого Октября, меньше года замполитом роты в 51-м гвардейском парашютно-десантном полку, гвардии лейтенант Пётр Останин по замене был направлен на аналогичную должность в Афганистан. Командир 5-ой парашютно-десантной роты гвардии капитан Телепенин – также прибывший по замене из 51-го пара – шютно-десантного полка – недвусмысленно заявил: «Принимай взвод!».

– За два года, – вспоминает Пётр, – пропустил «боевые» только раз. В роте постоянно не хватало взводных: один в отпуске, другой в госпитале, третьему не пришла замена – приходилось выполнять обязанности взводных. А полковое и дивизионное партийное руководство к тому же требовали отчётов о проделанной партийно-политической работе. Особенно бесило, то, что им вынь да выложи «Боевые листки» сразу после возвращения с гор. И чтобы походная «Ленинская комната» всегда была в полном ажуре. Сколько им доказывал, сколько, в конце концов, ругался со своим начальством – всё без толку. Пока однажды секретарь партийной организации полка – на своём первом боевом выходе – не попал в серьёзную заварушку. Всё – с тех пор его придирки и закончились. Конечно, нужна агитация в войсках – кто же спорит, но не доводить её до абсурда, как у нас порой бывает в любом деле.

За Афганистан у гвардии майора в запасе Останина – два ордена: Красной Звезды и «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени. Последние, вернее, крайние три месяца в Афганистане Останин командовал нештатным разведывательным взводом батальона с позывным – он до сих пор его помнит – «Аренда-42». Вот тебе и военно-политическое образование, вот тебе и замполит роты. И расти бы ему, расти до генерала, будучи и майором в 28 лет, и делегатом в 1987 году 20-го съезда ВЛКСМ от ВДВ, но его непримиримость к несправедливости, его постоянная готовность задавать нелицеприятные вопросы командованию полка, дивизии, ВДВ, закрыли перед ним двери карьерного роста.

– Ничуть не тужу, – продолжает Пётр, – что ушёл так рано из Армии. Выслуга есть, работы на «гражданке» навалом – были бы голова, да руки.

Всё – так. Уйдя из Армии по сокращению в феврале 1993 года, его продолжают волновать не только происходящее в наших Вооружённых Силах, но и процессы в стране. Война в Чечне, а офицеров, прошедших Афганистан, по пальцам сосчитать: в штабе дивизии в то время – только два таких офицера.

– «Афганцев» увольняли, гнали из Армии, – Пётр тяжело вздыхает. – Только по прошествии времени понимаешь, что это была целенаправленная акция, самое настоящее вредительство, как и «разгон» в начале семьдесят девятого года Ферганской дивизии, которая находилась под боком у Афганистана.

Вдруг, переменив разговор, Останин засмеялся.

– У меня после училища было распределение в Даурию, в пехоту, где я проходил стажировку, но не хватало выпускников в десантные войска – так, не раздумывая, и оказался в 106-й гвардейской, не имея ни одного парашютного прыжка. А после второго прыжка меня ставят выпускающим из «Ан-второго» – сам-то ещё боюсь прыгать, а тут – выпускать солдат, отвечать за них. Ничего, привык. Обнаруживается это вопиющее «безобразие» только после моего пятнадцатого прыжка, и пока не получил звание «Инструктор-парашютист» меня больше не подпускали к выпускающим и называли «лучший кандидат в друзья ВДСников».

Страшно Останину было не только перед первым прыжком – а кому не страшно-то? – страшно ему было и в Афганистане на «боевых». И если страх за свою жизнь можно было загнать куда подальше (или послать куда подальше – кому как нравится), то страх за жизнь своих подчинённых ни на мгновение не оставлял Петра. Поэтому среди его солдат и потерь было очень мало. Поэтому и встречали его с распростёртыми объятиями его бывшие подчиненные и встречали со слезами на глазах и словами искренней благодарности матери его бывших подчинённых этим летом во время поездки Останина на Алтай, на свою родину.

Август 2011 года,

Тула.

« назад