Занятия проходили не только по эксплуатации планера и двигателей в тропическом жарком климате, но и по медицине. Врачи рассказывали о болезнях в регионе, об опасных насекомых, о змеях, о правилах личной гигиены. За десять дней до отлёта нам сделали прививки в Москве, и мы все получили сертификат, который при посадке в самолёт проверяли тщательнее, чем загранпаспорт. Не повезло тем, кто не уложился в эти десять дней – для некоторых офицеров из ДВО и ЗабВО на этом «командировка» в Анголу и закончилась.

...В Анголу летели девятнадцать часов на самолёте Ил-76 с посадкой на дозаправку в Каире.

Первое впечатление от Анголы: жаркий, под сорок градусов, воздух, непонятно чем пропитанный в аэропорту Луанды.

С собой везли продуктов примерно на один год: гречка, рис, сахар, майонез, подсолнечное масло, сыр, соль, разные специи.

Нас заранее предупредили, что в Луанде после выгрузки вещей из самолёта, местная ребятня ворует всё, что лежит без присмотра. Поэтому, несмотря на то, что было объявлено общее построение прилетевших, мы всё же оставили охрану своих вещей. Тем самым, сохранив привезённые запасы в неприкосновенности.

...Оформив необходимые документы, вечером на вертолётах разлетелись в места базирования авиагрупп. Меня направили в северную часть Анголы в город Уиже на должность начальника ТЭЧ авиаотряда, в котором насчитывалось около сорока человек. За 4–5 дней вновь прибывшие изучили район полётов, приняли технику и имущество у сменщиков, проверили и выполнили подготовку авиатехники, то есть стали обживаться и полностью владеть обстановкой и быть готовыми начать работу в любое время.

...План на выполнение полётных заданий по разным маршрутам приходил факсом из Луанды, где размещался Центр управления. В мои обязанности входило периодическое отправление донесений по состоянию вертолётов, по регламентным и непредвиденным ремонтным работам.

Работа экипажей выполнялась в сложных метеоусловиях. Погода в Африке и в частности в Анголе меняется мгновенно в летний период, а январь – самый разгар летнего сезона: постоянные грозы с сильным порывистым ветром и тропическими ливнями. При взлёте и посадке вертолёта, особенно вне аэродрома на песчаных почвах, лопасти несущего и рулевого винта буквально, как наждачной бумагой, стирались до нагревательных элементов противо – обледенительной системы. После чего требовался ремонт лопастей. Доставалось также и лопастям компрессора двигателей. Все фильтры тонкой очистки двигателей через каждые десять часов полёта снимались и промывались на ультразвуковой установке с обязательным оформлением технической документации. От сильной жары не выдерживали уплотнительные сальники на втулках несущего и рулевого винта; шарниры постоянно текли – требовалось дозаправлять, а если течь больше нормы, то производить замену втулок несущего и рулевого винта.

...Хотя вертолёт Ми-8 МТ считается самым надёжным вертолётом в мире, не обошлось без отказов и у нас. Однажды на одном из вертолётов во время полёта загорелось красное табло: «стружка в главном редукторе». Согласно инструкции, экипаж должен немедленно выбрать площадку и садиться, что и было незамедлительно сделано. Посадив вертолёт на свободное место в джунглях, командир вызвал помощь. Вскоре на втором вертолёте подоспела техническая помощь. В условиях джунглей теоретически невозможно заменить главный редуктор весом в 680 килограммов, но возглавляемые мной авиаремонтники всего за шесть дней справились, казалось бы, с невыполнимой задачей.

...Многие офицеры и прапорщики прошли Афганистан, мне также пришлось дважды выполнять интернациональный долг в Афганистане: с августа 1981 года по август 1982 года и с мая 1987 года по май 1988 года. Боевой опыт Афганистана очень пригодился в Анголе. За этот период был обстрелян один вертолёт; много было пробоин, но экипаж не пострадал.

...Наш быт в Анголе.

Авиагруппа размещалась на двух больших виллах. Водопровод не работал, а канализация, как ни странно, работала. Воду привозили автоцистерны и закачивали в ёмкости по пять тонн: можно было принять душ, помыть посуду; даже стоял нагреватель воды. Пищу готовили по очереди. Врач следил и требовал соблюдения правил личной гигиены (за что я лично ему очень благодарен). Для того чтобы заварить кофе или чай воду приходилось кипятить 40 минут. Потому пили кофе и чай с минеральной водой. Местные фрукты мыли моющими средствами с мочалкой, а после раскладывали их в тазу с марганцовкой. Ритуал выполнялся строго и ежедневно – ни одного желудочно-кишечного заболевания у нас не было. Наоборот, многие офицеры вылечили свой больной желудок такими фруктами, как папайя. Но малярией переболело 70 % личного состава.

Мясо закупали в городе Лубанго, на юге Анголы. Там очень красивые места, мало комаров, рядом океан: во время Великой Отечественной войны здесь отдыхали и лечились гитлеровские лётчики. У нас были телефоны нескольких ферм. Мы созванивались, и к нашему прилёту всегда была свежая говядина и свинина.

В столице Луанде мы закупали кур в упаковках, минеральную воду и водку «Смирнов». В Уиже можно было купить только виски.

Отмечали дни рождения – дарили подарки, произносили тосты: всё по нашему обычаю. Смотрели видеофильмы, которые привезли с собой из России, правда, очень скоро они нам надоели.

Звонили домой по карточке: десять или пятнадцать долларов за три-четыре минуты разговора. Вполне достаточно.

...Последние три месяца до замены летали днём и ночью. С глухих провинций вывозили врачей и учителей; из районов, откуда выводились войска, вывозили всех гражданских, работающих по контракту...».

Краткая биографическая справка.

После окончания школы учился в Харьковском высшем военном авиационном инженерном Краснознамённом училище (1974–1979).

С 1979 по 1994 год – служба бортинженером на вертолёте Ми-8 в авиационных частях Дальневосточного военного округа.

С августа 1981 по август 1982 год – служба в авиаэскадрилье в Кундузе, Афганистан, с мая 1987 по май 1988 – в авиаэскадрилье в Джелалабаде, Афганистан. В Афганистане совершил 698 боевых вылетов, общим налётом в 573 часа 15 минут.

С 1994 по 2002 год – служба в вертолётном полку в Туле.

С январь по август 1998 года – служба в должности начальника АВЭЧ авиагруппы в Анголе.

В 2002 году майор М. А. Кузан уволен в запас с должности начальника АТЭЧ полка.

Награждён двумя медалями «За боевые заслуги», другими медалями.

Май 2012 года,

Тула.

ПАРОЛЬ: «АНГОЛА»

Лариков Александр Анатольевич,

родился 21.03.1938

в городе Калинине

(ныне – Тверь);
Ангола.

Который раз ловлю себя на мысли о том, что вроде бы знаешь о человеке всё, или, по крайней мере, знаешь о нём не мало, но иногда невзначай в случайном разговоре вдруг обронишь, казалось бы, ничего незначащее слово, то оказывается... Так и в этот раз, встретив своего сослуживца, как всегда, обнялись, похлопали друг друга по плечам, заговорили о житье-бытье, о том, о сём, и вдруг он произносит то самое, на первый взгляд, ничего не значащее, вроде бы, слово…

С Толичем Лариковым я знаком с начала восьмидесятых годов прошлого столетия: служили вместе в штабе 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии. И в повседневной жизни, и на учениях, и частых командировках мы поддерживали не то чтобы какие-то там уж слишком дружеские отношения, но приятельско-служебные – точно. В принципе, так и принято, в любом военном сплочённом коллективе. Когда – в 1993 году – ему представилась возможность убыть в командировку в Анголу, он не раздумывал.

Краткая биографическая справка.

– в 1956 году окончил среднюю школу в городе Калинине;

– с 1956 по 1959 год – служба в Пскове в отдельном батальоне связи 76-й гвардейской воздушно-десантной Черниговской Краснознамённой дивизии, которой в то время командовал гвардии генерал-майор Евдан Андрей Алексеевич;

– 1959 год – увольнение в запас в звании гвардии старшего сержанта радиотелеграфистом 1-го класса и поступление в Калининский государственный педагогический институт на естественно-географический факультет;

– до начала 70-х годов – работа корреспондентом, редактором многотиражной газеты; затем – призыв в ряды Советской Армии: сдача экстерном выпускные экзамены в Львовском высшем политическом училище и начало службы гвардии старшим лейтенантом в должности замполита роты в 1-м парашютно-десантном батальоне 137-го гвардейского парашютно-десантного полка в Рязани;

– до июля 1983 года – служебный путь до звания гвардии подполковника и должности секретаря партийной комиссии дивизии;

– с 27 июля 1983 года по 27 августа 1985 года – служебная командировка в Народную Республику Анголу;

– с 1985 года – в запасе, затем – в отставке; живёт в Туле.

…Поговорили, вспомнили друзей-товарищей, договорились о новой встрече, на которую Лариков принёс свои короткие воспоминания, написанные чётким каллиграфическим почерком политработника.

Из воспоминаний гвардии подполковника в отставке Александра Ларикова:

«...В Анголу добирался на самолётах из Шереметьево-2 с пересадкой в Париже и далее до Луанды. День отдыха-инструктажа и новый перелёт до города Лубанго – конечной точке моего назначения, где находилась военная миссия ПЛАН СВАПО...».

– ПЛАН СВАПО, – поясняет мне Лариков, – это главный политический орган повстанческой армии Намибии, бойцы которой дислоцировались и проходили обучение на территории Анголы, готовясь к борьбе за свободу и независимость своей страны. Моя же должность называлась «Военный специалист при Главном политкомиссаре ПЛАН СВАПО».

– Не хило. Ну, да – ладно.

«...Жили в двухэтажном особняке, огороженным высочайшим забором. Жили, по большому счёту, в промежутках между поездками на учебные центры и базы ПЛАН, расположенные в радиусе 450–500 километров от Лубанго в глухих лесах или бушах. Ещё принимали участие в длительных походах по бушам в составе наших военных специалистов, сопровождая своих подсоветных.

Базы-центры по подготовке партизан ПЛАН были хорошо оборудованными, жилища для офицеров и солдат располагались в землянках, учебные «классы» под открыты небом, защищённые с воздуха широкими листьями деревьев.

В мою первостепенную задачу входило как можно быстрее освоиться в новой обстановке, узнать людей, уяснить особенности партийно-политической работы в партизанских отрядах с бойцами низкого общеобразовательного уровня.

В ноябре 1983 года состоялась моя первая дальняя поездка на ОКП ПЛАН (ОКП – оперативно-командный пункт), располо – женный от Лубанго практически на границе с Намибией. Наш маршрут пролегал по территории, на которой во всю орудовали диверсионные группы из ЮАР. По обочинам дороги валялась изуродованная военная техника, подорванная на минах. На самой дороге воронки от взрывов, много – свежих; три моста взорваны. В этот раз добрались без происшествий. Быстрые приветствия и мы рассредоточились по местам отдыха, тщательно замаскиро –вавшись от посторонних глаз – большая вероятность того, что противник может находиться совсем рядом. Противник, которому ни в коем случае нельзя знать, что приехали советские военные специалисты. Мне предстояло выступить перед партизанами и их командирами о военно-политической линии СССР в международных вопросах и о практическом обеспечении партизанских образо – ваний...».

– Непосредственно в боевых действиях приходилось участвовать? – Задаю провокационный вопрос, зная наперёд, что вряд ли получу утвердительный ответ ввиду секретности деятельности советских военных специалистов в тех далёких «горячих точках». Хотя, за давностью лет…

«...В период открытой агрессии войск ЮАР против НРА в 1985 году, с целью активизации боевых действий личного состава ПЛАН, меня откомандировали в 20-ю мотострелковую бригаду. В ходе работы в этой бригаде непосредственно участвовал в боевых действиях по отражению натиска и уничтожению диверсионных групп УНИТА. Раненым в боях бойцам намибийской бригады приходилось часто оказывать, наряду со штатными санитарными инструкторами, медицинскую помощь.

Это – боевые будни. Вот, 5 февраля 1985 года… Но по порядку.

Шла плановая работа в учебном центре «Джумба». В 11 часов 50 минут – подробности врезались в память практически по мгновениям, – следуя по маршруту: стрельбище – расположение учебного центра (в автомобиле находился один, ввиду близкого расстояния), попал в засаду, неустановленной по своей принадлежности, диверсионной группы. Мыслей никаких не было, всё происходило на «автомате», как в замедленной киносъёмке. Вырубил одного, вывалился из машины, вырубил второго – кто же из этих «басмачей» мог знать, что нарвался на советского десантника, пусть и политработника. Мастерство-то не пропьёшь! А тут и помощь подоспела. Отделался травмой правого коленного сустава и травмой левого голеностопа – крепко я их тогда приложил...».

– Вот и «сказки» конец, – улыбается Лариков.

– Ничего себе «сказка-сказочка».

Ах, да – чуть не забыл об оборонённом слове при нашей неожиданной встрече, прозвучавшем, как пароль: «АНГОЛА»…

Март 2012 года,

Тула.

ПОЖАРНЫЙ, ОН И В АФРИКЕ – ПОЖАРНЫЙ

Лепёхин Александр Никитович,

родился 10.02.1954

в Туле.

Очередной раз убедился, что случайность – это непознанная закономерность, когда встретился с писателем Александром Лепёхиным. Общность взглядов, общность интересов, общее тульское небо, в конце концов, откуда совершали парашютные прыжки. Узнав о его пребывании в Эфиопии, попросил написать воспоминания, которые и привожу с незначительными изменениями и сокращениями.

…Учился в школе № 4. В школе были хорошие преподаватели. Учитель труда – полковник Московкин Василий Степанович, летчик-штурмовик, прошел две войны, награжден двенадцатью орденами. Учитель физкультуры Н. Н. Богатырев – фанат велосипеда и велопоходов. После 6 класса участвовал в велопоходе от Тулы до Бородинского поля (300 км в один конец). После 7 класса на велосипедах доехали до Брестской крепости (1300 км). В 1969 году на базе 51-го гвардейского парашютно-десантного полка 106-й гвардей – ской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й сте – пени дивизии прошёл полевые лагеря в составе клуба «Искатель». Эта закалка и навыки, которые там получил, мне здорово помогали в жизни. В 1970 году совершил первые прыжки с парашютом Д-5 в Тульском аэроклубе «ДОСААФ» в Мясново.

В 1974 году окончил Ленинградское пожарно-техническое училище, распределён в Москву командиром взвода. С солдатами срочной службы тушил пожары. Тут пригодились командные навыки, полученные в 51-м полку. Затем – заместитель начальника пожарной части на Телецентре и Телебашне в Останкино. После этого работал в управлении пожарной охраны Москвы.

В 1983 году выиграл у знатоков в передаче «Что? Где? Когда?» с вопросом: «Что делать в случае пожара?». Знатоки подарили мне книгу Ж. И. Кусто о тропических морях.

Тропические моря. Для меня это казалось несбыточной мечтой. В том же году предложили ехать в Эфиопию охранять Нефтеперерабатывающий завод в Эритрее (городе Ассаб – зона боевых действий). За три дня оформил выездное дело. Просто повезло. В ЦК КПСС чёткий и краткий инструктаж:

– Александр Никитович, вы едете охранять очень важный объект. Завод должен работать.

– А если…

– Безо всяких если. Завод должен работать.

– Понял. А на чью помощь я могу рассчитывать?

– Этого я не знаю, но знаю точно, что мешать Вам никто не будет. И таких бумаг мне не пишите.

Показал мне стопу исписанных листов.

– Это – что?

– Просьба о досрочном откомандировании.

– Да я еду всего на три месяца.

– Там как получится. Может, и через месяц мы вас назад отправим. Как работать будете.

В Москве – минус 15. Летели с пересадкой в Адене (Демократи – ческий Йемен). На таможне у нас отобрали всё свиное сало и лишнюю водку. Один вылетающий специалист, чтобы ценный груз не достался врагу, из горла выпил пол-литра водки и упал. Мы его потом в самолет затаскивали. Наша группа состояла из трех мужчин и трех женщин. Летели долго. Перед посадкой в Йемене я предложил дамам переодеться в летнее, что сам и сделал. Они не захотели. За бортом – плюс 30. Международный аэропорт в соревновании проиграл бы нашему коровнику. Переодеться было невозможно. На меня все обиделись.

Прилетели в Адисс-Абебу. Нас никто не встречает. Радость зашкаливает. У женщин истерика. Храбро пересекаю границу, не смотря на громкие протесты пограничников, и отлавливаю мужика, ругающегося матом. Оказался наш геолог. Забрал нас с собой. А наш встречающий уехал на рыбалку.

Адисс-Абеба – город высокогорный: 3000 метров над уровнем моря. Мух и комаров нет. Они такую высоту не выдерживают, но донимают блохи. А роль мух выполняют грифы. Все что отбегалось, сметается в мгновение ока. Наблюдать за их трапезой не всякой психике под силу.

До нашего Ассаба ехать 1100 км. До границы Эритреи ехали нормально. Интересно. Саванна. Местные ежики бегают, дикобраз называется. Гепарды на бугорках лежат в грациозных позах. Какие-то травоядные пасутся. Из-за травы не видно. Травка метра 1,5–2 в высоту – слоновьей называется. На каждый километр дороги единица уничтоженной техники: тут и грузовики, и бронетранспортеры и танки. Причем некоторые валяются тут с 1937 года, когда здесь итальянцы пытались Эфиопию захватить. Пионеров на них нет, они бы весь этот металлолом собрали.

Едем мы, едем, вдруг обрыв метров на 150–200 и серпантин вниз. Внизу ровное плато километра на три и опять серпантин. Это так Великий африканский разлом выглядит. Мы легко с одной тектонической плиты на другую перебрались. На другой стороне пейзаж совсем другой. Мы едем уже в колонне, впереди – грузовая Тойота с крупнокалиберным пулеметом едет, сзади БТР. Эритрея. Тут война. И пейзаж соответствует этому. Вулканическая пустыня. Вулканчик на вулканчике сидит, всё засыпано вулканическим пеплом и залито лавой. Лавовое поле – это наше поле крупной вспашки, только глыбы лавы метра 3–5 с острыми краями.

Приехали, разместились. На следующий день на работу.

Ассабский НПЗ построили наши спецы в 1963 году, я приехал в 1983 году. Завод находится за городом Ассаб. Партизаны иногда ночью подтаскивали миномет, сажали стрелка. В Ассабе рассвет и закат круглый год в одно и тоже время: 6.00 – восход; 18.00 – закат. И никак у нас потихоньку, послегка. Там 15 минут – светло, 15 минут – темно и никаких там закатов–рассветов.

В 6.00 – начало работы и тогда начинается обстрел. Стрелок закинет все мины на территорию завода, садится на ишака, и был таков. Особого ущерба такие обстрелы не наносили, но людей пугали. Да и везло этим эфиопам. Мина насквозь пробила колонну с бензином вперемежку с водородом и… ничего. У нас бы весь завод на воздух взлетел. Вот, чтобы им усложнить жизнь противнику территория вокруг завода была заминирована на 5 километров. За забором – батальон внутренних войск. Во взводе три пулемета, все разных систем и образцов, и на каждый – по одному магазину патрон. Правда – все бойцы были вооружены нашими «Калашами». Внутреннюю территорию ночью патрулируют мои бойцы с оружием.

Прибыл к себе в часть и выясняется, что я не инструктор какой-то там или помощник, а самый, что ни на есть начальник. Как – так? Чтобы эфиоп да от такой должности отказался. Что – за подвох? Где их, эфиопская, собака зарыта? Оказалось – всё очень просто. Сомалийцы разбомбили завод, он неделю горел. Погибли два пожарных и рабочий. Завод несколько месяцев стоял, а он горючкой все автомобили Эфиопии обеспечивал. В благодарность за «хорошую» работу начальника расстреляли. Больше желающих не было.

Из Союза прислали одного подполковника, через год уехал, не понравилось, другого – такая же история. Прислали меня – капитана. Девяносто эфиопов в подчинении. Это круто. На первом же пожаре весь мой «героический» личный состав разбежался. Тушил я и наш слесарь. Тут же загорелся дом в городе. Приехали. Тушить нужно было с двух сторон. Расставил стволы, людей, пошел на другую сторону, там всех расставил. Смотрю – упираются. За шиворот, ствол в зубы – вперед. Вернулся обратно, стволы на земле, бойцов нет. Поймал, привел. Два моих эфиопских бойца держат по стволу, а я их обоих за шиворот. Работаем. Все вроде понятно. Бегу на другую сторону. Там тоже стволы на земле, бойцы за углом. Я к ним, они от меня. Дом горит, я бегаю за личным составом, личный состав от меня вокруг горящего дома. Народу собралось как на большой праздник. Ну ладно, дом не весь сгорел.

Нужно что-то делать. Бойцы ничего не умеют, и знать ничего не хотят. Цель – дрессировать.

Добился-таки, что они у меня провели учебное боевое развёртывание. Всей толпой шесть рукавов раскатывали 15 минут. И гордо на меня глядят. Вот – какие мы. Я говорю это нужно делать за 30 секунд.

– Это невозможно.

– Спорим?

– Спорим на 100 долларов.

– Добро.

Сложились по 100 долларов, камешком прижали. Я подготовился и один все развернул за 25 секунд. Все в шоке. Я деньги забрал и ушёл. Они там ещё долго обсуждали, спорили. Через 20 минут я вышел и приказал все рукава на машинах перекатать в двойную скатку. Всё сделали.

Смотрю, физически они – слабаки. Говорю: «Кто больше меня подтянется – даю 100 долларов».

Была у меня мечта идиота – летом согреться так, чтобы больше не хотелось. В Эфиопии и согрелся. Зима – любимое время года. Там я сразу похудел на двадцать килограммов. Ну, подтягиваться мне было легко. Что я и проделывал по сорок раз.

Всем моим бойцам хотелось заработать эти 100 долларов, они с турника не слезали. Ещё два турника сделали. Денег они не получили, но сильнее стали. Незаметно я их заставил сдавать комплекс ГТО, правда, в усеченном виде, но каждые три месяца. Раз не сдал – штрафовал на дневной заработок, второй – на месячный, третий – или понижал зарплату, или увольнял.

Многие уходили сами. У меня образовались двенадцать вакансий. Пришло человек двести кандидатов. Что делать? Из них выбрал самых умных, из самых умных – самых сильных. Приоритет для тех, кто очень стремился попасть на эту работу.

С физической формой вопрос решил. Но огня они все-таки боялись. К директору вышел с предложением построить небольшой комплекс психологической подготовки из старых кусков оборудования и металлолома.

– Нет, – сказали мне. – Для этих целей и хорошего металла не жалко.

Сказано сделано. Я впереди на лихом коне, они все за мной. Я этот комплекс недавно на фото из космоса на территории завода разглядел.

Однажды мы ныряли в Красном море, выполняли продовольственную программу. Рыбу заготавливали. Вдруг, сморю, на берегу у нашей машины появилась еще одна и там каким-то флагом размахивают. Думаю: «Это по мою душу». Вышел на берег, эфиоп суетится:

– Мистер Алекс. Бузу чегир. Матфо. (Большая проблема. Плохо)

Поехали. Приезжаю на завод. Вроде завод горит, все нас знают, но у поста – стой. Тебя солдат ощупает, только тогда пропустит. Наш главный механик торопился, не остановился. Так очередь вдогонку. Чудом не зацепило. Постовому отпуск – за бдительность.

Подъехали, мои бойцы героически тушат, никто не разбежался. Пробило прокладку, нефтепродукт под давлением выбивал и получался большой факел, который нагревал другие трубопроводы. Даю команду снизить давление до 0,2 – факел стал меньше. Подошел к прорыву. Снял кепку и ударом кепки под основание пламени потушил огонь. Давление снизили до нуля, заменили прокладку, и все заработало дальше. Так сказать бабочкой из детского стишка сработал, которая крылышками махнула и море потушила.

Как я уже говорил, ночью мои бойцы патрулировали территорию завода с оружием. Решил посмотреть оружие. Это итальянские винтовки, которые отобрали у итальянцев в конце 1930-х годов. Видно тогда их последний раз и чистили. Патроны все зелёные. Заставил всё оружие почистить, закрепить за бойцами. Патроны попробовали. Вроде стреляют. Соляркой всю ржу оттёрли. Чистка оружия стала производиться постоянно.

У нас в поселке было 150 человек, включая женщин и детей. Мы находились на окраине города и у нас под окнами складывали трупы убитых за ночь нарушителей комендантского часа. А дальше – пустыня. У ворот сторож с палкой. У меня и у начальника по пистолету, да один «Калаш» с одним снаряжённым магазином. Там пружина в магазине не то, что осела, она там уже слиплась. Просил ещё магазины и патроны. Не дали. Помогли кубинцы.

В Эфиопии в тот момент были две дивизии кубинцев, обороняли Эфиопию от Сомали. Каждый кубинский солдат знал три русских слова: «Здравствуй, русский брат». Все кубинские студентки: медики, педагоги и т. д. проходили практику в расположении кубинских войск в Эфиопии и Анголе. Всё это проходило под девизом: «Ребята мы вас помним и любим». У нас этот вопрос решался по другому – «Перебьёшься».

Короче, домой меня через три месяца не отпустили. Я на каждом месте работал по три года. Так и здесь получилось.

После возвращения работал научным сотрудником во ВНИИПО МВД СССР. Начинались мутные времена в нашем Отечестве, и мне пришлось ездить в оперативно-следственные группы по пока ещё не очень горячим точкам СССР.

В 1992 ушел на пенсию. С единомышленниками подрабатывали грузчиками, потом создали транспортно-экспедиторскую фирму по перевозке груза и лет 10 успешно работали. Когда началась война в Чечне, мы увидели, что наших ребят туда бросают совсем не подготовленных. Собрались, собрали молодежь и занялись с ними военно-спортивной подготовкой. Спорт, рукопашка, прыжки с парашютом, ориентирование на местности, полевые выходы в лес, тактическая подготовка и т. д.

В 2016 году будет двадцать лет, как я этим занимаюсь. У нас филиалы в трёх городах Якутии. По этому направлению пытаемся работать в Туле и в Киреевском районе. Являюсь почетным членом центра исторической реконструкции «Витязь». Мне помогают ребята, которые пришли к нам в двенадцать лет и выросли в нашем клубе «Ертаул», это русское слово в армии заменили немецким – «авангард». Занимаюсь краеведением Тульского края.

Издал уже 16 книг по этой тематике и 2 по пожарной безопасности. За проведенную работу губернатором Тульской области награждён почетным знаком «Общественное признание»

С 1990 года состою в Союзе Казаков России. Занимаюсь организацией и проведением военно-патриотической работы с подростками и молодежью. Член Научно-редакционного совета энциклопедии «Казачество».

Март 2015 года,

Тула.

« назад