Наверное, будучи лётчиком в системе ПВО и летая на истребителях-перехватчиках, Марсель Шангараев никогда бы не встречал Новый год рядом с экватором, в Анголе.

– Было дело: встречали Новый 1997 год в городке Уижи, на севере Анголы, где дислоцировались наши два вертолёта Ми-8, четыре экипажа и личный состав наземной службы. Всего тридцать человек. – Вспоминает Марсель. – Летали под флагом ОНН, перевозя всевозможные грузы: гуманитарную помощь, медикаменты, продукты; выполняли санитарные рейсы. Летали по сменам: неделя – работа; неделя – отдых. Обстреливали иногда. У моего напарника – тоже командира вертолёта – пуля однажды прошла между колен. Мне везло: ни разу не подстрелили: ни в Анголе, ни в Таджикистане, ни в Чечне, ни сейчас в Афганистане, где перевозили грузы для американцев.

Не попадали – да, но и по нему тоже стреляли и стреляли не из «пукалок», но, как и положено на войне,– из соответствующего оружия. Стреляли-то – ладно, обошлось…

– Только успели приземлиться после очередного полёта… – Марсель задумался. – Всё по порядку. 28 ноября подняли нас по тревоге на санитарный рейс. У мостостроителей из Украины какое-то страшное ЧП (как потом выяснилось, не такое и «страшное» – на перевале перевернулся грузовик, и шофёр сломал руку) и необходимо срочно эвакуировать пострадавших, может даже и груз «200». Летим в ночь, навстречу – мощнейший грозовой фронт. Не прорваться – однозначно; облетать – горючки не хватит. Принимаю решение: возвращаться обратно и утром следующего дня после грозы лететь выполнять задание. Возвращаемся домой, еле увернувшись от настигающего шквала, и только успели приземлиться, как у вертолёта отваливается хвост. Ёлы-палы. Ничего понять не можем. Или естественная усталость металла, усугубленная тропическим климатом и последней болтанкой перед грозовым фронтом, или необнаруженное повреждение от пули, или… Чего гадать? Обошлось и нормально: все живы-здоровы, а вертолёт другой пригнали…

Естественно, в Анголе Шангараев перевозил грузы, но в Таджикистане и Чечне – извините, настоящие боевые действия, со всяческими непрадска – зуемостями и непредвиденностями.

– О них – в другой раз.

Краткая биографическая справка:

– 1975–1979 годы – учёба в Ставропольском высшем военном авиационном училище лётчиков и штурманов ПВО (лётное отделение, самолёт Су-15));

– 1979–1981 годы – служба в частях ПВО (самолёт Су-15);

– 1981 год – за один месяц переучился, сдав теорию и практику, на лётчика вертолёта Ми-8;

– 1981–1985 годы – служба на Севере, в Мурманской области;

– 1986–1990 годы – служба в Чехословакии;

– 1990–2008 годы – служба в Туле; командировки за это время:

– 1996–1997 годы (6 месяцев) – Ангола;

– Таджикистан – 2 раза (4 и 5 месяцев);

– Чечня – 5 раз по 3 месяца;

– 2008 год – уволен в запас в звании подполковника с должности начальника разведки вертолётного полка;

– с 2008 года – работа в компании «Вертикаль»:

– 2010 год – Афганистан, Кабул (3,5 месяца);

– лётчик 1-го класса награждён орденом Мужества (1995), медалью «За отвагу» (1994).

Май 2012 года,

Тула.

МИЧМАН ШКАРУПА

Шкарупа Александр Иванович,

родился 05.01.1952

в Красноярске;

Ангола.

Чем занимаются советские военные моряки на берегу в длительной заграничной командировке? Правильно, по тавернам и кабакам не ходят, драки и поножовщину избегают, порочащих связей не заводят. Так, чем же занимался в Анголе мичман Александр Шкарупа?

Выписка из архивной справки:

«...По вахтенным журналам войсковой части 42815 и историческому журналу войсковой части 31062 установлено, что в период с 1 октября 1979 года по 26 июня 1980 года корабль находился на боевой службе в Атлантическом океане у западного побережья Африки, в том числе с 23 ноября 1979 года по 25 марта 1980 года имел стоянку в порту Луанда (Ангола).

Боевые действия в Анголе велись до 1985 года...».

– В океане, у берегов Африки, – рассказывает мичман в отставке Александр Шкарупа, – большой ракетный корабль «Прозорливый», на котором я служил, постоянно лавировал между кораблями авианесущей группировки НАТО. И наш корабль в любой момент был готов, если, не дай Бог, началась бы настоящая заварушка (считай – война: примеч. автора), мы первые вступали бы в бой. Наш крейсер – да, это был самый, что ни наесть крейсер – и экипаж на флоте считали смертниками.

– Это – в океане, а – на берегу?

– Рутина, считай: охраняли наше посольство, аэродром и порт до прихода большого десантного корабля с техникой и морскими пехотинцами; проводили радиоэлектронную борьбу и радиоразведку; обеспечивали противовоздушную оборону Луанды и прилегающей территории радиусом в сто восемьдесят километров; обучали личный состав ВМФ Анголы, выходили вместе с ними в океан; участвовали в перехвате целей, то есть различных плавсредств противника, направляющиеся в сторону берега. Хотя, наша основная задача первоначально заключалась в эвакуации работников посольства и других гражданских лиц из Луанды. Хорошо, во время подоспевшие кубинцы отбросили мятежников с окраин Луанды, и эвакуировать никого не пришлось.

Краткая биографическая справка:

– в Туле с 1960 года, куда после службы в Германии переехал с семьёй капитан Иван Шкарупа;

– в 1970–1972 годах, после окончания средней школы № 14 в Туле – срочная служба радиотелеграфистом в ПВО Белорусского военного округа;

– в 1972–1978 годах – учёба на вечернем отделении в Тульском политехническом институте, после окончания которого, работал на Тульском машиностроительном заводе инженером-конструктором-технологом;

– с мая 1979 года – пять с половиной лет служба мичманом на большом ракетном корабле в должности старшины команды управления БЧ-3 (минно-торпедная часть);

– с 1985 по 1996 год (до увольнения из рядов Советской – Российской армии – служба прапорщиком в Тульском артиллерийском училище и в Северной группе советских войск в Польше;

– с 1996 год по настоящее время – работа по специальности.

И в заключении: мичман Александр Шкарупа четырежды пересекал океан и один раз находился на «пупке» земного шара с нулевыми координатами долготы и широты.

Март 2012 года,

Тула.

КУСАЯ ЛОКТИ…

Ямщиков Николай Евгеньевич,

родился 19.11.1951

в городе Слониме Белорусской ССР –

умер 19.04.2015

в Туле;

Республика Гвинея.

– Ты знаешь о том, – узнав о четырёхдневной разнице между днями рождений Альвиры и Николая Ямщиковых, удобнее устраиваюсь в кресле и продолжаю, – что самые счастливые семьи на земле те, где между днями рождения супругов не более двух недель.

– Так-то оно так, – вздыхает моя визави. – Но, к сожалению, до общих берёзок Николай не дожил.

Минуты полторы мы оба молчим, затем Альвира продолжает меня удивлять.

– Представь нашу семью – три скорпиона в одной банке: Николай, я и дочь – уживались и жили на удивление и на зависть родным и близким, правильно ты заметил, счастливо и красиво.

– Чему удивляться-то – знаки стихий огня всегда уживаются друг с другом, это – во-первых. Во-вторых, прослужив с Николаем не один год в полку и дивизии, постоянно поддерживая приятельско-дружественные отношения, знал его как самого оптимистичного – при любых обстоятельствах армейской жизни – и мудрого не по годам, абсолютно флегматичного человека.

Из воспоминаний супруги Николая Ямщикова:

«...Отец Николая после Хрущёвского «асфальтового катка», не дослужив несколько месяцев до пенсии, переехал с семьёй из Белоруссии к себе на малую родину – в село Упорово, что в Тюменской области. Окончив пединститут, преподавал в школе физику, мама Николая – русский язык и литературу. Сам Николай, имея перед глазами отцовский пример настоящего русского офицера, с малых лет мечтал стать военным.

В четвёртом – !!! – классе написал письмо начальнику Свердловского суворовского военного училища с просьбой о приёме. Как назло, в том году приём в Суворовские училища стал осуществляться после восьмилетки. Но, тем не менее, от начальника училища пришёл ответ, дескать, учись хорошо, занимайся спортом и после восьми классов ждём.

Через четыре года – надо же, не забыли – на самом деле пришёл ему вызов.

...В Свердловске мы с ним и познакомились. В общежитии мединститута я жила с его одноклассницей из Упорово. И Николай часто приходил в гости к своей землячке: то, да сё, пятое–десятое – так и поженились.

...Дальше – всегда вместе. Он – в Рязанской десантное (РВВДКДКУ – Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознамённое училище имени Ленинского Комсомола – только так; или в простонародии – «два Ку-Ку»), я за ним. Он в Тулу, в пятьдесят первый полк, я за ним. Как нитка за иголкой.

На два года в Республику Гвинею со столицей Конакри – тоже вместе. Он – советник командира парашютно-десантного батальона по своей специальности, я – врач при Советской миссии. В этой стране, более-менее, было спокойно, но в соседней – Либерии – совершился военный переворот. Сидели «на чемоданах», но всё, слава Богу, обошлось. Вернулись в Тулу: он – заместителем по парашютной части командира отдельного батальона материального обеспечения, я – на своё место, врачом второй городской больницы...».

Который раз кусаю свои локти, что при жизни Николая мы с ним так и не поговорили о жизни, о себе. Он всегда отнекивался, не смотря на постоянные мои уговоры, мол, что обо мне писать, что такого в жизни совершил…

Что совершил?

Жил, любил, честно служил Родине, ни разу не допустив в своей службе отказ парашютной системы, в конце концов, родил и вырастил дочь-красавицу – разве этого мало?..

Начало июля 2015 года,

Тула.

ПОДНЯТЬ СКЛОНИВШЕЕСЯ ЗНАМЯ

Ярошевский Владимир Святославович,

родился 07.05.1967

в городе Глобино

Полтавской области

Украинской ССР;

Ангола.

Мой любимый писатель ещё с дошкольного возраста – Николай Васильевич Гоголь. Поэтому, в преддверие встречи с Владимиром Ярошевским, питал надежду услышать его рассказ о знаменитых Гоголевских местах: Миргород, Диканька, Сорочинцы, где он в непосредственной близости, аккурат, в одну из майских ночей (помните у классика: «Майская ночь или утопленница»?) и появился на свет и где, по всей видимости, должен знать чуть ли не каждый кустик, но, увы…

– Сам давно собираюсь побывать на своей малой родине и, естественно, как не обойти вниманием всё, что связано с именем Гоголя, – с грустной улыбкой поделился сокровенным со мной министр внутренней политики Тульской области. – Для полтавчан – Гоголь, как для туляков – Толстой.

– Это – само собой. – Ясно и без комментария.

«Военный туризм» для него начался, считай, с пелёнок – как иначе в семье кадрового офицера? – из под Полтавы в Туркестан, затем – Ташкент, Подмосковье. Что не помешало при такой чехарде школ получить аттестат зрелости с золотой медалью и без проблем (18 баллов из 20: две «пятёрки», две «четвёрки») поступить в элитный московский ВУЗ, готовивший не только военных переводчиков.

Институт институтом, а порядки в нём военные. Приказали выучить португальский язык за год – руку под козырёк: «Есть! Так точно!! Не дурак!!!».

– Десять месяцев интенсивных занятий, звезду на погоны – младший лейтенант и… «Здоровеньки булы, ридна Ангольщина!». – И, предваряя мой вопрос. – Какая жена в восемнадцать лет?

Молодой переводчик выполнял обязанности не только толмача у главного военного советника в Анголе генерал-лейтенанта Леонида Георгиевича Кузьменко, но и обязанности телохранителя при поездке последнего по столице страны Луанде.

– При полётах в провинции советника всегда сопровождали телохранители-профессионалы, на мою долю оставался только перевод с португальского – на русский и – обратно. Местные диалекты и наречия вскоре тоже не вызывали затруднений.

– Приходилось заниматься «переводом с одиночного – на автоматический АК-47»?

Министр смеётся.

– Иногда вертолёты, на которых мы летали, обстреливали, но сам за два года (сентябрь 1985 – октябрь 1987: примеч. автора) ни разу в боевых действиях не участвовал. Советским спецам категорически запрещалось находиться в передовых частях ангольской армии и, тем более, воевать с повстанцами. Кубинцы – да, воевали не за страх, а за совесть. Молодцы, одним словом, и ребята все – отличные парни. К нам относились – не конкретно к кому-то лично, а именно, к представителям Советской Державы – как к старшим братьям.

– Быт?

– В Луанде, на «зимних квартирах», переводчики и другие холостые специалисты жили в коттеджах – комнатах по два-три человека – на территории Советской военной миссии. Питались здесь же в нашей столовой. На пляж ездили группой. В свободное время штудировали учебники, писали конспекты – нас же не исключали из института. За ворота миссии нам просто так выйти было невозможно: вся территория обнесена высоким забором из колючей проволоки, периметр и ворота охраняли кубинцы. Одним словом: «пионерский лагерь усиленного режима».

– А гормоны в восемнадцать-двадцать лет?

– Мирились с неизбежным. Секса же в СССР не было. Одного нашего поймали в самоволке с мулаткой в обнимку – двадцать четыре часа и прощай не только Ангола, но и прощай карьера.

Вернувшись из Анголы, Ярошевский с остальными студентами продолжил учёбу в институте (ещё четыре года, с годовым командировочным перерывом в Мозамбик: апрель 1989 – апрель 1990).

– В Мозамбике – к этому времени выучив английский язык – служил в 93-ем отдельном вертолётном отряде из Каунаса, который обеспечивал миссию ООН по Чрезвычайным ситуациям, доставляя по всей стране различные гуманитарные грузы. Переводчики в довесок ко всему прочему занимались ещё и планированием полётов, и разработкой маршрутов, и графиком ремонтных и регламентных работ. Летали 4–5 дней в неделю. До 10–12 часов дня практически всегда заканчивали полёты: на севере Мозамбика – самое жаркое место в Африке. Летали на предельно малой высоте – 10–15 метров: выше могли запросто сбить. Лётчики – все прошли Афганистан – мастера своего дела на своих «вертушках» вытворяли просто чудеса пилотажа. За иллюминатором, в отличие от Анголы, где часть животных истреблено, а часть ушла в другие страны, в Мозамбике поражало изобилие фауны: слоны, бегемоты, крокодилы, львы, жирафы, антилопы разные, зебры…

– Владимир Святославович, у Вас, после увольнения из рядов Вооружённых Сил в 2001 году, сложилась и устоялась великолепная карьера – будем откровенны и непредвзяты – грубо говоря, утрируя и нелицеприятно выражаясь: «за всё болеть и ни за что не отвечать». Так? Отсюда вопрос. За каким… Ой, извините, перефразирую. Ваше решение окунуться в болото реальной действительности, чем продиктовано?

– Как не банально звучит, отвечу словами Верещагина: «За Державу обидно!». Хватить разворовывать, разваливать страну – пора строить, созидать. Надо же с чего-то начинать. Позвал губернатор Тульской области в свою команду – не раздумывая, принял предложение. И – не жалею.

– И послед… вернее, крайний вопрос. Таких, как Вы, Державников в стране – много?

– Достаточно, чтобы возродить былую мощь Советского Союза. И что радует, что вызывает оптимизм, это – неравнодушие к проблемам страны молодёжи, их пассионарность, их готовность поднять склонившееся Знамя Великой Русской Державы…

А на родине Гоголя ещё побываем.

Июнь 2012 года,

Тула.

« назад