Заострять или не заострять (почти по Шекспировскому Гамлету) внимание на суевериях лётчиков вообще, а в частности – военных лётчиков, ещё точнее – военных вертолётчиков?

Подумаешь – какое-то число «13». Мало ли что в Афганистане пробыл ровно тринадцать месяцев, мало ли что в Афганистан прибыл 13 июня 1981 года, а покинул страну ровно через год и один месяц 13 июля.

– Ты и не заостряй, – улыбается заслуженный военный лётчик Юрий Эпов. – Тринадцать и тринадцать – да, Бог с ним, с этим числом. Дело не в самих суевериях – дело, как к этим суевериям относиться.

Тогда – другие числа.

Пять – столько военных округов сменил за время службы от лейтенанта до полковника военный лётчик Юрий Эпов.

Из воспоминаний:

«...Забайкальский военный округ, который всегда готов. Это – потом, после академии. Вначале – там родился, прожил с родителями полтора года, и семья переехала в Сызрань, где окончил среднюю школу и военное училище...».

Шесть – столько типов вертолётов освоил военный лётчик Юрий Эпов.

Из воспоминаний:

«...В училище – Ми-1, Ми-4, три года – на Ми-2, двадцать лет на Ми-24, затем – Ми-8, Ми-26. Без единого лётного происшествия, без единой аварии. По совокупности и по этой, не самой последней, причине присвоено в 2000 году звание «Заслуженный военный лётчик России»...».

Шестнадцать – во стольких военных операциях участвовал в Афганистане военный лётчик Юрий Эпов.

Из воспоминаний:

«...Участвуем в крупномасштабной операции в Панджшере. Задача – поддержка «пехоты». Проходит информация: сбит первый вертолёт, сбит второй, сбит третий

Запускаю двигатель, руки трясутся, дают «добро» на вылет. Взлетаем парой. Через несколько минут полёта видим – один подбитый вертолёт, второй, слава Богу, в третьем вертолёте разбит только радиоотсек (нет связи, по-русски говоря). Здесь и наша очередь подошла – обстреляли меня и ведомого их ДШК. Делаем разворот... Громко сказано – разворот: слева – отвесная стена, справа – пулемётные очереди. Всё же засекаем за каменным бруствером ЗУшку с расчётом. Заходим с тыльной стороны на боевой – расчёт врассыпную. Вхолостую проносимся над ними – заклинило пулемёт, у ведомого – тоже. Опять – разворот впритирку с вертикалью скалы, «духовский» расчёт опять – у ЗУшки. Только с третьего захода накрыл ракетой этих чёртовых зенитчиков...

...Очередное боевое дежурство. Вокруг – всё чисто. Вдруг вертолёт резко бросает вниз на скалы. Что есть силы, тяну ручку на себя – нулевой эффект. Вертолёт, влекомый неведомой силой, продолжает своё смертоносное падение. Секунда и от вертолёта останется мокрое место, вернее – горящая куча искорёженного металла с двумя телами молодых лётчиков. Пролетев в двух метрах от края скалы, вертолёт падает в пропасть, при этом вновь становится послушным рычагам управления. Эта пропасть нас и спасла, хотя лопасти винта вращались в каких-то метрах от окружающих гор. Нет, нас не подбили, просто, вертолёт попал в сильный нисходящий поток воздуха. В горах как: с одной стороны горной гряды – восходящий поток, с другой – нисходящий... Не только материальную часть надо знать, но и азы метеорологии...».

Семьсот пятьдесят – столько часов (при норме – 110–140 часов за год) налетал за тринадцать месяцев Афганистана военный лётчик Юрий Эпов.

Из воспоминаний:

«...За время службы всего налетал три с половиной тысячи часов. Кроме Афганистана – два раза Таджикистан, Чечня, Югославия...

...И – лётчик-снайпер. Весной девяносто третьего во время паводка на Оке под Белёвом у сапёров сорвало понтон, который, медленно, но верно, приближался к железнодорожному мосту, имея перспективу сравнять его с землёй, вернее – с водой.

Два экипажа подняли по тревоге: Ми-8 сопровождения и мой Ми-24 с полным боекомплектом. Перед взлётом – долгое согласование с различными военными инстанциями и гражданской властью: уничтожать-то цель приходилось не на полигоне, а в густонаселённой местности, учитывая четырёхсот метровый радиус разлёта осколков. Взлетели – нижняя кромка облаков – 50 метров, видимость – 150–200 метров. За два–три километра до цели выныриваем из облаков – видимость миллион на миллион: ни одного облака, весеннее солнце в подарок. Подождал, пока злополучный понтон окажется на равном расстоянии от двух, расположенных на крутом берегу, деревень и за два захода потопил эту железяку – понимаете какую – плывущую в деревню Клюево...».

Шестьдесят четыре – столько лет выслуги у военного лётчика Юрия Эпова.

Из воспоминаний:

«...Вот – так. Календарей – тридцать лет, а выслуги больше чем в два раза: Афганистан – год за три, лётный стаж – год за два. Это при том, что для максимальной военной пенсии необходимо тридцать два года выслуги. Считай у меня по выслуге – две пенсии...

...И награды: орден Красной Звезды – за Афганистан, орден Мужества – за Чечню, ООНовская медаль – за Югославию, медали за выслугу и медали юбилейные...».

Двадцать два – номер соединения, в котором закончил службу начальником авиации армии военный лётчик Юрий Эпов.

Из воспоминаний:

«...Всё в этой жизни имеет начало и имеет конец. Окончилась и моя служба в Армии.

Чем заняться на «гражданке»? Такого вопроса практически не стояло. На семейном совете, вспомнив профессию мамы – швея высшего разряда, решили с женой организовать швейное производство. Десять лет шьём...».

– Каковы успехи?

– Смотри сам. – Военный лётчик Юрий Эпов повёл меня по цехам своей швейной фабрики, заставив меня примерить понравившийся мне спортивный костюм и подарив его мне на прощание.

А я вспомнил нетленку советского кинематографа, где героиня Веры Алентовой произносит неподражаемую по своему глубокому смыслу фразу, что, дескать, надо научиться управлять пятью подчинёнными – дальше количество подчинённых не имеет значения. На свой страх и риск, добавлю, что неважно в какой сфере деятельности эти самые пять подчинённых: в армии ли, на гражданке ли. Главное...

Мой знакомый с 1994 года военный лётчик Юрий Эпов добавляет:

– Главное, нет – не в танке, главное в жизни – верить в себя и чуть-чуть – в цифирь...

16–20 октября 2014 года,

Тула.

« назад