Ни слова не говоря, он достал газету «МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ В ТУЛЕ» (4–11 декабря 2013 года), где на десятой полосе Ингой РИНГИНЕ опубликован о нём очерк «ПОД СЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ», и протянул мне:

– Перепечатывай, хоть весь материал, – и, показывая на подзаголовок, добавил, – только здесь небольшая ошибка: не «полковник Бодрединов», а «майор Бодрединов».

Написал по-своему, по-Макаровски, дал прочитать Бодрединову:

– Не-а, так не пойдёт, – категорически вынес вердикт. – Перепечатай лучше всю статью.

Поэтому, публикую всю статью о нём, с небольшим добавлением касательно наименования части, где служил Валерий Тимерханович.

«Валерий Тимерханович Бодрединов в настоящее время избран и работает председателем исполкома Тульской областной организации Общероссийской общественной организации «Российский Союз ветеранов Афганистана» и одновременно, как член правления Тульской региональной организации Общероссийской общественной организации инвалидов войны в Афганистане и военной травмы – «Инвалиды войны», исполняет обязанности и в этой организации как руководитель исполкома.

12 сентября 2014 года губернатором Тульской области за активную работу в ветеранском движении Бодрединову В. Т. была вручена государственная награда Российской Федерации медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени.

А началом большого жизненного пути Валерия Тимерхановича стал город Хабаровск, где он родился в семье военного моряка. С самого детства он слышал разговоры среди родных и друзей родителей о прошедшей войне, о воинской службе, о море. И мечта у него была одна, как связать свою жизнь с армией, а точнее с военно-морским флотом.

После окончания средней школы в городе Комсомольск-на-Амуре он подал документы для поступления в Высшее военно-морское училище радиоэлектроники имени А. Попова. Однако на медкомиссии был «зарезан» по зрению. Тогда он поступает в Политехнический институт на вечернее отделение и идёт работать на судостроительный завод художником цеха (учась в школе, он окончил художественную школу).

При заводе в то время работало много спортивных секций. Вот с председателем секции парашютного спорта он и познакомился. Председатель попросил Валерия к праздничной ноябрьской демонстрации изготовить эмблему секции, с которой они пройдут на демонстрации. После праздников председатель спросил Валерия, что он хочет за изготовление эмблемы секции. Валерий не задумываясь, попросил разрешить совершить прыжок с парашютом, так как уже знал, что в начале декабря из Хабаровского аэроклуба ДОСААФ прилетит Ан-2 для проведения прыжков. Председатель этой просьбы не удивился, но сказал, что ты медкомиссию не пройдешь. На что Валерий ответил, а если принесу справку, то можно будет себя испытать небом. На том и договорились. Через несколько дней Валерий принес справку, и стал ежедневно посещать секцию и проходить теоретическую подготовку. А в декабре совершил шесть прыжков на парашютах Д-1-8 и ПД-47.

На следующий год подает документы в Ленинградское высшее военное топографическое училище. И опять по зрению не проходит медкомиссию. В июне 1967 года Валерий продолжил совершать прыжки из самолетов.

В это время его отец, получив новый боевой корабль, убыл к новому месту службы – на Камчатку. И семья переезжает по месту службы отца. До службы в армии оставался ещё год. В то время в армию призывали с 19 лет. И Валерий идет работать на судоремонтный завод слесарем – судоремонтником. Из двадцати его сверстников, он один попал работать в цех, где проходили ремонт атомные подводные ракетоносцы, прошедшие под водой вокруг земного шарика без всплытия. Это ещё раз заставило его задуматься, как связать свою жизнь с армией и продолжить военную династию Бодрединовых: отец – орденоносец, участник Великой Отечественной войны, дед – фельдфебель, георгиевский кавалер, защитник Порт-Артура, участник Русско-японской и Гражданской войн.

В мае, как и все его сверстники, Валерий Бодрединов был призван на действительную военную службу. Пароходом из Петропавловска-Камчатского призывников доставили во Владивосток, оттуда – в Хабаровск и под Хабаровском – в учебную роту окружного полка связи. Он один из камчадалов попал во взвод, где изучали и готовили к практическому использованию современную по тем временам аппаратуру – аппаратуру ЗАС. По окончанию учебного подразделения, Валерий прибыл в боевую часть. А через три месяца принял участие в боевых действиях на острове Даманский. «Закрыл» своей аппаратурой каналы связи.

В апреле 1969 года, после окончания боевых действий, гвардии сержанта Бодрединова вызвал начальник политотдела соединения и предложил написать Рапорт для поступления в Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище. Это было то, о чём мечтал Валерий. А уже в мае поезд Владивосток–Москва увозил его с Дальнего Востока в город Свердловск. Из тридцати шести дальневосточников, что прибыли поступать, поступило двое: один – на танковую специальность и Валерий – на артиллерийскую. Единственное, что хорошо запомнилось гвардии сержанту, что на мандатной комиссии начальник училища генерал-майор Уткин Б. П. спросил его, а как Вы будете стрелять из орудий, очки мешать не будут? На что Валерий ответил: я, что бы испытать себя, совершил шестнадцать прыжков с самолетов и очки мне были не помеха, а стрелять буду не хуже других.

В январе 1980 года капитан Бодрединов В. Т. пишет рапорт с просьбой, направить в Афганистан. Его просьба была удовлетворена.

Эшелон на войну

Валерий Тимерханович вызвался на место коллеги, который отказался ехать в Афганистан. Начальник политотдела полковник Фомин тяжело вздохнул, смерив взглядом офицера, намекнул, что война – это не игрушки, что продлится она долго, и каждый еще успеет там побывать. Но молодой комиссар был непреклонен и уже на следующее утро ехал к новому месту службы: из Гороховецкого учебного центра – в город Дзержинск (Горьковская, ныне Нижегородская область).

285 танковый полк, развёртывали по штатам военного времени и готовили для отправки в ДРА. Личный состав собирали со всего Московского военного округа. Артдивизион, в котором предстояло служить нашему герою, «сколотили» за двое суток: вечером получили вводные, за ночь встретили 224 офицеров, сержантов и солдат, днем приняли новые тягачи – ЗиЛ-131, к вечеру – получили орудия, матрацы, продукты и всё что полагается для жизни и быта личного состава, потом с утра и до наступления темноты грузились в эшелон, а, погрузившись, сразу тронулись в путь.

Семь суток эшелон шел через всю страну практически без остановок. Останавливались только для смены тепловозов, электровозов, Остановились на два часа только в Куйбышеве (ныне – Самара), чтобы погрузить хлеб, заправиться водой.

Между Казахстаном и Узбекистаном есть небольшая станция Сарыагач, где остановились для смены тепловоза. Состав стоял посреди огромной холодной степи, а над ним висело огромное черное небо, усыпанное яркими звездами. Одна из них примостилась совсем рядом с тонким серпом луны: турецкий флаг, да и только! «В Малой Азии с давних времен верят, что это хороший знак, – показывая на необычное сочетание, пояснил раскосый старый железнодорожник – Небо открылось совсем недавно, а ваш эшелон за сутки – двадцатый»…

Через сутки прибыли в Термез. Из-за перепада температур ЗиЛы заводиться отказывались (смазка зимняя, а в Термезе температура плюсовая). Разгрузка застопорилась. Орудия пришлось с платформ выкатывать вручную. Генерал, наблюдавший за процессом, обрушил на командование новоиспеченного дивизиона всю свою ненормативную лексику: «Если за час не снимите машины, пойдете под трибунал! За вами другие эшелоны идут!». К счастью, в этом же эшелоне следовала танковая рота – десять танков. Ими, в итоге, и «сбросили» машины на землю. Управились за полчаса.

«Вы солдат-то своих знаете?» – успокоившись, спросил генерал. И, услышав в ответ, что «познакомились в эшелоне», дал две недели на «притирку» – боевое слаживание. За это время получили боеприпасы, автоматы, провели боевые стрельбы. В числе 224 человек личного состава дивизиона – славяне составляли не больше четверти, остальные были узбеки, киргизы, азербайджанцы, чеченцы, туркмены, таджики – всего 38 национальностей. Но ребята оказались одного призыва, все хорошо знали русский язык и сработались быстро. Никакой национальный вопрос не стоял – все были одной единой семьёй.

14 февраля 1980 года перед строем полка зачитали боевой приказ, и 285-й Уманьско-Варшавский Краснознаменный ордена Кутузова 3-й степени танковый полк в составе 201-й мотострелковой Гатчинской Краснознаменной дивизии (с 4 мая 1985 года – Дважды Краснознамённая: примеч. Н. Макаров) по понтонному мосту в 13.30 пересёк государственную границу Советского Союза и вошел в Афганистан. Это была вторая волна ввода Советских войск в Афганистан.

Заклинатель змей

– Трое суток шли до Кундуза, остановились в чистом поле, – вспоминает Валерий Тимерханович. – Комполка поставил флажки-разметки и приказал вкапываться. Климат резко континентальный, по ночам холод, вот мы пять дней рыли землянки, натягивали брезент, ставили печки, – обживались одним словом. По периметру расположились танки – боевое охранение. Пехоты с нами не было, поэтому охрану обеспечивал наш артдивизион. Ночью я как-то пошел проверять посты, слышу – шум, крики в палатках: на одном краю, на другом. Что такое? А это, оказывается, земля прогрелась от печек-буржуек, и оттуда змеи полезли. А ближе к лету каракурты поползли – это такие ядовитые пауки, скорпионы, вараны и т. п. Нечисти вообще много было. Как-то пошли солдаты в туалет – он за территорией лагеря был – и не возвращаются. Иду и я – а там ребята стоят и с места не двигаются: кобра! «Товарищ капитан, у вас пистолет с собой?». Я пистолет вынул, а сам уговариваю её: «Ползи отсюда, нечего тебе тут делать», было жалко убивать. Постояла она минут пять, раздвигая капюшон, и убралась. А меня после этого в шутку называли заклинателем змей…

Кязир, сорбоз, Кундуз

С марта по октябрь артдивизион сначала совместно с 20-м пехотным полком армии ДРА, а потом – с десантно-штурмовой бригадой и частями 201-й дивизии принимал участие в ликвидации банд мятежников в провинциях Баглан и Тахар. По штабным данным, во время этих операций было убито и взято в плен 362 душмана.

– Бороться с бандитами было нелегко, – продолжает Бодрединов. – Пехота их преследует, а они юрк в кяриз – такая дыра в земле – и по длинному подземному ходу, как по параллельному миру, выбираются где-нибудь в горах. Нам передавали координаты местности, куда могли уйти враги, и артдивизион вёл огонь по горам из 122-мм гаубиц М-30.

С «голубыми беретами» работали слаженно, а вот когда полк придавали сорбозам (правительственным войскам Афганистана), действовали всегда настороженно. Особенно после того, как среди них завелись предатели и заживо сожгли в одном из афганских полков советского офицера – военного советника.

Шестеро жёлтых

…Пока полевой лагерь превращался в военный городок, Валерию Тимерхановичу пришлось несколько раз побывать старшим полковой автоколонны, подвозившей дрова, кровати и стройматериалы для модулей. Путь шёл из Кундуза в Термез и обратно, по времени занимал двое-трое суток, 20–25 машин растягивались километра на два и шли без сопровождения, потому что в то время взять его было негде. Танки для этой цели не годились, а бронетранспортеры были настолько старые, что ремонт посреди дороги мог затянуться надолго, а это очень опасно.

Последняя из таких поездок закончилась для комиссара гепатитом. Недомогание он почувствовал в дороге, а когда добрался до полкового расположения, оказалось, что желтуху подхватили еще шесть офицеров. Всем им нужно было «сдаваться» в душанбинский госпиталь, но, представив, что там их ждут еще малярия и тиф, военные приуныли и пошли на поклон к командиру полка: «Отправьте нас в Союз, воевать-то мы все равно не сможем».

Полковник прекрасно понял своих подчиненных и «за заслуги перед Родиной» дал по десять суток отпуска. С «вертушки» на «вертушку», с самолета на самолет – шестеро желтых добрались до Москвы и разъехались по вокзалам.

– Поезд на Горький шел с Ярославского, но билетов в кассах не было, – говорит Валерий Тимерханович. – Мы с сослуживцем не долго думая двинулись к военному коменданту вокзала, объяснили, откуда прибыли и признались, что едем не вдвоем, а втроем – с гепатитом. Через пятнадцать минут перед нами лежали билеты в отдельное купе, и мы без проблем добрались до родного поселка Мулино. Отпуска, конечно, не получилось: не нагрянешь же с желтухой к семье. Поставил я чемодан на порог, объяснил жене, что к чему и по-быстрому – в госпиталь. Пролежал там три месяца.

Жизнь продолжается

– Война – эта тяжелая повседневная работа, – считает наш собеседник. – Но жизнь в этот период продолжается. Одна из моих основных задач сводилась к тому, чтобы устроить солдатский быт и проследить за тем, чтобы бойцы были одеты по условиям, накормлены и помыты.

Однажды, в период проведения боевой операции, остановились у реки Баглан, как большинство в Афганистане – бурная и грязная. Конечно, в первые же дни службы до солдат было доведено, что купаться в реках и водоёмах опасно: течение такое, что может унести, а инфекции столько, что над постановкой диагноза не один эскулап сломает голову.

Но летнее солнце пекло с неимоверной силой, так что люди получали серьезные ожоги, прикоснувшись к броне танка, пыль на дороге доходила до средины сапога, а мухи, казалось, слетелись в Афганистан со всего земного шара. Ну, как тут было удержаться и не окунуть в речку хотя бы руки?

– Разумеется, солдаты знали, что имеется в дивизионе водовозка с водой и что на войне безумный риск не нужен. Но нашему брату все нипочем. Приказывай – не приказывай, а вода есть вода. Не только рядовые не могли с собой совладать, но и офицеры.

Солдаты вместе со старшим лейтенантом подошли к реке, нашли что-то типа заводи, стали плескаться, брызгаться. Старлей зачерпнул одну пригоршню мутной воды, другую, а вместе с третьей в его руках оказалась оторванная человеческая голова. Течением, видимо, занесло. Вот тут-то бойцов с берега как струей смыло.

А ещё Бодрединову В. Т. запомнился эпизод с молодым солдатом-узбеком, после ввода в Афганистан. Парень рассказал, что под Кундузом в одном из кишлаков живет его родной дедушка, и попросился проведать его.

Изумлению замполита не было предела, ведь из слов солдата следовало, что девяностолетний старик когда-то басмачом воевал против страны Советов, а в тридцатые годы ушел через границу в Афганистан.

Как же это происшествие проглядели особисты? И что побудило парня рассказать замполиту о таком родстве – детская наивность или далеко идущие планы?

Бодрединов пообещал солдату, что попросит у полковника машину для поездки к деду, а сам сообщил о необычном разговоре командованию. Через несколько часов подъехал УАЗик, солдата посадили в автомобиль и отвезли… в штаб дивизии.

Что было дальше – отправили бойца обратно в Союз или предложили поработать на контрразведку – неизвестно. На войне лишняя информация порой стоит жизни. И не одной.

…Спустя 33 года после командировки в Афганистан, Валерий Тимерханович не стремится, как некоторые, приукрасить своих заслуг или очернить кого-то из сослуживцев. Какой бы горькой не была правда о той войне, она должна не разделять, а соединять и примирять. Впрочем, это жизненный принцип любого нормального человека, а Бодрединов как раз таким и является. Он прошел долгий и славный путь офицера, по возвращении из ДРА полгода участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции, а сегодня активно работает в ветеранском движении.

– В начале девяностых в Тульской области проживало 4300 «афганцев», а сейчас осталось их 2850 человек. Их опыт не должен уйти вместе с ними, – считает майор в отставке Бодрединов В. Т. И подтверждает эти слова личным примером. Оба сына Валерия Тимерхановича пошли по стопам отца, один служит военным дипломатом, другой связал жизнь со спецназом. Оба сына – ветераны боевых действий, оба имеют по сотни парашютных прыжков. Подрастают и трое внуков. Младшие пока еще просто с удовольствием исследуют военную технику, а старший уже готовится поступать в Рязанское десантное училище.

Людмила ИВАНОВА

Газета «Тульские известия».

22 октября 2014 года,

Тула.

« назад