А неча было в четырнадцать лет фраериться перед девчонками и выкалывать себе на плече всякий разный там факел какой-то свободы. Выискался, понимаешь, доморощенный Пабло Пикассо пополам с Малевичем. В десант ему захотелось – накось выкуси: кайло и ломик в придачу не желаете, молодой человек? Красный свет татушникам и всяким разным там татуировщикам в элитные войска. Понятно? Или повторить для бестолковых? Старший Лёшка, на двадцать три с половины минуты, но всё же старший, тот без дури в голове, сразу попадал в десантуру. Так ему в шестнадцать лет и сказали в военкомате на первой приписной комиссии. Но радости от этого мало. Не было вообще никакой радости – он тоже гремел вместе со свом младшим оболтусом в стройбат. А куда ещё? Приказы надо знать: братья-близнецы по Приказу Министра обороны, самого Министра (!), должны служить в одной части. Мало того – в одном подразделении, в одной роте. Куда иголка – младший Сашка, туда и нитка – старший Лёшка. Вишь, как оно меняется местами: кто был младшим, попёр поперёк батьки, тьфу, ты – поперёк старшего брательника. Правда, не туда попёр. Но мир не без добрых людей, даже в военкомате. Подсказали умные дядечки в погонах, чтобы не распускали нюни, а гнали на всех парах в ДОСААФ и там записывались в парашютную секцию.

В ДОСААФе их ждали с распростёртыми объятиями? Ага, щас, разбежались. На пятьдесят мест претендовало под две сотни желающих откосить в будущем от всякой там пехоты и от пародии на настоящую Армию – стройбата и служить только в Войсках дяди Васи.

Братья подоспели вовремя. Сорок восемь фамилий были записаны, счастливцы стояли в сторонке и со смехом наблюдали, как необузданная и разъярённая толпа сверстников в полторы сотни глоток орала свои фамилии, требуя место в заветном списке, готовая снести с лица земли столы, стулья, тренера и всё здание аэроклуба вместе со стареньким «Кукурузником». Видя такую удручающе-неприглядную картину Репина «Приплыли», старший Альховик – на то он и старший – с тыла ужаком просочился между ног незадачливых претендентов и тихо-тихо прошептал (Во – психолог!) на ухо тренера:

– Пишите Альховики, братья-близнецы Альховики. И никому не будет обидно. Из оставшихся.

Прыжки прыжками, десантные войска теперь никуда от них не денутся – пора и о профессии подумать. Благо в Целинограде (прежде – Акмолинск, потом – Акмола, сейчас – Астана), как и во всей стране, во всей Державе, полно всяких и всяческих учебных заведений, где выучат на кого угодно, было бы желание.

Стоп!

Почему – стоп? Что не понятно?

Как бульбаши – не путать с бурнашами из «Неуловимых» – то есть белорусы оказались в начале семидесятых прошлого века на севере Казахстана, тогда ещё – на севере Казахской Советской Социалистической Республики? В ссылку что ли кого из родственников сослали?

Как, как, закакали совсем: отец у них был непревзойдённым асом-экскаваторщиком на уникальном немецком – из самой ФРГ – агрегате, которых в Союзе в наличии числилось всего две единицы. Один экскаватор в Белоруссии, другой – в Казахстане. Но! Но в Белоруссии отцу платили всего – давайте посмеёмся вместе – 120 (сто двадцать) рублей. Отсмеялись? В Казахстане за ту же работу в первый месяц заплатили – опять давайте посмеёмся вместе – 800 (восемьсот!) рублей. Плюс премия. А то – как, да, как.

Профессию братаны выбрали не хуже других – газоэлектросварщик, которой обучали в ГПТУ № 177. То есть они стали ГПТУшниками и на комсомольском собрании этих самых ГПТУшников, когда Альховики обучались на втором курсе, младшему надоело дремать под монотонные дифирамбы самим себе выступающих и он с места возмутился. Дескать, хватит болтать обо всём и ни о чём. Дескать, пора навести в общаге порядок, где деды – третий курс – затерроризировали второй, не говоря уже о первом курсе, понимаешь. Встал, повернулся и вышел из зала.

Поднял проблему? Вот и решай её сам. Без Сашки Сашку-то враз и женили, избрав в его отсутствии секретарём комсомольской организации всего училища. Один он, конечно же, не справился бы с этой проблемой. На помощь братьям пришли их лучшие друзья и после жестокого мордобоя (первый разряд по боксу он и в Африке – первый) третьекурсников общежитие ГПТУ № 177 стало образцово-показательным и лучшим среди себе подобных во всём Целинограде.

Тут незаметно подкрался и призыв в ряды нашей тогда ещё доблестной Советской Армии, в Воздушно-десантные войска, в 103-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию (вот и вернулись Альховики на ридну Белоруссию, на ридну Витебщину), в 350-й гвардейский парашютно-десантный полк, в разведроту. А куда ещё прикажете призывать братьев-близнецов, имеющих более 150 прыжков с парашютом (и Сашкина татуировка на правом плече теперь ничегошеньки не значила) и в придачу – по первому-второму разряду по плаванию, стрельбе, лёгкой атлетике, боксу?

Год мирной жизни, то есть мирных дней службы и год Афганистана. Они – братья-близнецы Альховики – одними из первых входили в Афганистан.

«Входили в Афганистан» – всего три слова, одно из которых предлог в одну букву. Входили…

…Ил-76 с разведчиками на борту, прикинувшись гражданским самолётом, в вечернем полумраке по приборам зашёл на полосу, но промахнулся и приземлился за тридцать-пятьдесят метров до бетонки. Взлетел, пошёл на второй круг и только тогда диспетчера Кабульского аэропорта осветили взлётно-посадочную полосу. Десанту этого и надо было: на ходу, выскакивая из чрева самолёта, разведка сразу показала кто есть ху и на чьей улице нынче праздник. Группы разведчиков окружили полосу, ощерившись во все стороны автоматами и пулемётами, приготовив гранаты. Старшему Альховику и ещё восьмерым десантником «досталось» блокировать нефтехранилище, которое, как оказалось впоследствии, охраняло более тысячи личного состава с бронетехникой. Смяли бы наших в одночасье и не поперхнулись бы. Но, но история не имеет сослагательного наклонения – поэтому 25 декабря 1979 года близнецы-братья Альховики и ещё девяносто восемь десантников вошли в Афганистан, обеспечив бескровную посадку основным силам дивизии. Об этом писали, кому не лень, порой противореча всем и каждому, путаясь в деталях и мелочёвке. Да, Бог с ними, нам близнецов подавай.

Пожалуйста, не заржавеет.

Кто может с первого раза отличить, распознать почти абсолютно похожих близнецов? Если и родственники их постоянно путали. И сейчас – оба поджарые, ни грамма лишнего веса, оба голубоглазые, оба целеустремлённые, с чувством юмора и чувством собственного достоинства, готовые в любой момент прийти на помощь своим друзьям, своим родным и близким, своим «афганцам» и жёнам-вдовам, оба с усами, с открытыми добрыми улыбками. Попробуй их распознай? Мне удалось с первого раза. Запросто, почти не глядя.

Вот Лёшка, Алексей Иванович Альховик – картуз, то есть офицерская, ясен пень, фуражка, китель со старшелейтенантскими звёздами на погонах, галстук, как и всё обмундирование, защитного цвета, непринуждённый беглый разговор на монгольском языке со слегка заметным белорусским акцентом, академический значок и «Гвардия», где им и положено висеть. Четверо детей. Красавица жена. Всё – при нём.

И вот Сашка, Александр Иванович Альховик – голубой берет набекрень, тельняшка в голубую полосочку, сержантские лычки на погонах, непринуждённый беглый разговор на русском со слегка заметным белорусским акцентом, жёлтая и красная полосочки за тяжёлое и лёгкое ранение, «Гвардия», где им и положено быть. Трое детей. Красавица жена. Всё – при нём.

– В школе, в ПТУ сам Бог велел меняться местами, а в армии? – Дошла очередь и до вопросов.

– В зимнем разведвыходе, – поочерёдно вспоминая подробности, Альховики окунаются в восемьдесят восьмой прошлого столетия, – после восьмидесятикилометрового марш-броска в небывало жуткий мороз вся «салажня» поотморозила ноги. Кто – меньше, кто – больше. Сашку и ещё одного бедолагу, как наиболее сильно пострадавших, положили в лазарет полкового медпункта, а остальных стали гонять пуще прежнего. На седьмой день Лёшка заменил на нагретой больничной койке Сашку и за три часа сна в тепле, полностью восстановив силы, вновь был как огурчик. Так и служили, выручая и подменяя друг друга в особо щекотливых моментах.

– В Афганистане тоже проделывали подобные перевоплощения?

– За год Афгана, – опять братья поочерёдно вспоминают подробности, – мы постоянно были в разных разведгруппах и только один раз участвовали вместе в боевой операции. Выдвигались колонной по серпантину в назначенный район. Лёшка, старший разведчик – впереди, внутри БМД за пулемётом, через несколько машин сзади – Сашка, тоже старший разведчик и тоже за пулемётом. За очередным поворотом спереди раздаётся страшный взрыв, Сашка в триплексе за дымом и пылью не видит БМД, где находится брат. Вот, это был ужас: грудь обручем сдавило, в глазах потемнело, в голове пустота. Сашка через секунду вылетел из люка БМД и «пулей» – вперёд…

– Подвела интуиция? – уточняю у братьев.

– Колёсная машина с гаубицей на прицепе сзади Лёшкиной БМД взорвалась, а брат, брат испугом отделался.

– Об интуиции: были случаи сверхъестественного?

– Сижу в палатке, – продолжает рассказывать Александр, – входят два сержанта из нашей роты, тоже бульбаши, достают бутылку водки – не кишмишовки, а именно, водки – и говорят, дескать, ты не волнуйся особо, соберись с силами, и давай помянем твоего Лёшку.

– Вот был сюрприз! – комментирует Алексей.

– Я им говорю, что выпить я с ними выпью обязательно – кто же откажется? – но брат мой жив-здоров и вам того желает. Они опять: не может быть, да не может быть, в штабе полка недавно сказали, что Лёшка-близнец погиб.

– У нас в дивизии, – опять комментирует Алексей, – было несколько пар близнецов и в одной паре был мой тёзка – он-то и погиб.

– А у меня никакой реакции на это сообщение, – заканчивает вспоминать Александр, – никакого шевеления под сердцем. Водку выпили, конечно же – не пропадать добру зря.

– За здравие выпили!

Постскриптум.

Написав о близнецах, дал на проверку сей «опус», естественно, старшему из братьев – кое с какими замечаниями согласился, кое о чём поспорили. Не в этом суть.

– Ты знаешь, за ту Кабульскую операцию, за захват Кабульского аэропорта никто из первого десанта – ни офицеры, ни рядовые – никто не получил награды. Никакой! Не это – обидно, обидно, то, что уже тогда нас, нашу Советскую Армию начали предавать… – Алексей с ностальгической болью в глазах смотрит на карту Афганистана на стене своего рабочего кабинета.

Что к этому можно добавить?

Да, они были – смертники и они знали об этом. И, не задумываясь, шли выполнять приказ Родины, приказ Своей Великой Русской Державы, Державы, у которой они были – и остаются до сих пор – верными и преданными солдатами. Солдатами Воздушно-десантных войск.

Что ещё?

Во все учебники всех военных учебных заведений всего мира, как эталон, вошла та дерзкая операция советских десантников в декабре семьдесят девятого года прошлого столетия в Кабульском аэропорту…

Октябрь 2009 года,

Тула.

И ТАНКИСТ, И РАЗВЕДЧИК

Березин Юрий Александрович,

родился 07.07.1960

в Туле.

Чуть больше года пробыл, вернее, провоевал в Афганистане Юрий Березин. Призвали его в танковые войска в город Дзержинск Горьковской области в июле семьдесят девятого: то да сё плюс две недели телепания эшелоном до Темреза плюс месяц боевого слаживания в самом Темрезе плюс… Всё, кончились «плюсы»: 14 февраля 1980 года бравый танкист – в Афганистане.

Из воспоминаний Юрия Березина.

«...Ни танкистом, ни пехотой, ни, тем более, штабным писарем становиться у меня, откровенно говоря, ни какого желания не было. В Армии от желания солдата мало что зависит, тем не менее, я попросился в разведку. Показал начальнику разведки полка кое-что из арсенала каратиста, и это стало решающим аргументом в выборе войсковой профессии. Хотя полк был танковый, разведчики в основном на задания отправлялись или пешим порядком, или на БМП и БТР…».

Какая первоочередная функция войсковой разведки? Правильно, добыть «языка». В таком, мягко говоря, щепетильном деле и пригодились Юрию рефлексы каратиста, годами отрабатываемые на гражданке, до призыва в ряды Армии.

Из воспоминаний Юрия Березина.

«…Должность моя, как значилось в военном билете, – разведчик-пулемётчик, но пулемёт держал в руках только раз. В одном ночном рейде, увидя прямо перед собой басмачей, молодой солдат, буквально обоссался от страха – всё бывает: в принципе, нормальная реакция на первый бой – и не знал, что делать с пулемётом. Одного мгновенья хватило, чтобы выхватить у него пулемёт и длинной очередью убедительно показать врагу, кто в этой ситуации хозяин…».

Автомат, штык-нож, ноги-руки – вот, основные виды его оружия, когда он брал «языков» – восьмерых в группе и троих в одиночку. Причём, троих в одиночку – в одном бою.

Из воспоминаний Юрия Березина.

«…Высадились мы с БМП в поле, рядом с кишлаком – ночь, темень, холод. И сразу на патруль напоролись. Из темноты кричат: «Дриш!» – «Пароль!», значит… Ну, мы в арык упали, лежим. «Духи» не подходят – видимо решили, что в темноте померещилось. А в арыке – вода: пока валялись – вода льдом покрылась. И не встанешь – вдруг патруль рядом. В темноте-то не видно… Ног от холода уже не чуем… Как стало светать, по команде вскочили и в обход кишлака по пашне. В общем, ворвались мы в кишлак, рассыпались. И у дверей дома – получилось так – я один оказался. На двери фонарь висит – «летучая мышь». Мысль не успела сформироваться – вдруг в доме женщины, дети – и вместо гранаты, рывком открыв дверь, бросаю внутрь этот долбанный фонарь. Сам влетаю следом. А там – народу… Короче, сонных душманов застал. Первый от двери вскакивает – я его ногой сшибаю. Вторая фигура поднимается – гляжу, женщина. Я через неё перепрыгнул – и ещё одного «духа», который пытался встать на четвереньки, с лёта ногой к стене припечатал. Третьего за грудки хватаю – он кричит по-русски: «Не надо, брат», а сам, гад, из-под подушки автомат тянет… Когда наши подоспели на подмогу – меня от этого третьего силой оттаскивали…».

Почти все вылазки разведчиков планировались на основании данных, полученных от «засланных казачков» из местного населения. Но полностью на таких информаторов полагаться было нельзя.

Из воспоминаний Юрия Березина.

«…Единственный раз нас предали – «засланный казачок, оказалось, работал и на «духов». Брали главарей нескольких банд, собравшихся в доме на окраине кишлака. Двое, вроде бы наших «дятлов», вывели нас прямо к дому. Над этим домом возвышалась башня, но потом нас почему-то отвели в сторону от дома на прямую улицу. Вдруг наши провожатые побежали назад. Мы оказались посреди улицы вдвоём с лейтенантом. Из темноты кричат: «Дриш!». Видимо – за своих приняли, не ждали, что русские могут вот так запросто шастать по ночным улицам кишлака. Мы замерли. Кто-то из наших из-за угла дома тоже им в ответ: «Дриш!» – мол, чего, камарада, орёшь, свои мы, то есть «духи» и по крови, и по понятиям. Кричи не кричи «Дриш!», а неразберихи пришёл конец, когда нам навстречу вываливаются, как из ларца, двое аборигенов. У одного в руках что-то длинное, вроде, как большая палка или оглобля. Я вышел вперёд – думал лейтенанта собой закрыть, да и уложить этих встречных-поперечных по-тихому, без шумы, без пыли, без криков «дзя!». Не обошлось по-тихому: пулемётной очередью из той длинной палки гад нас встретил. Я вперёд кувыркнулся, вскочил, в стенку вжался.. Вижу, как пули из ствола летят – метрах в пяти от моего лица, только из стены рядом осколки разлетаются в разные стороны.. Аккурат на уровне груди… Гляжу – лейтенант мой за угол дома бежит, и ему пулемётная очередь вдогонку. Мне бы из автомата по этим двоим, а я растерялся. Выдвигались-то по-тихому, команды стрелять не было… Ну, и рванул вслед за лейтенантом. Тут и лейтенант начал стрелять, я тоже присоединился – да поздно. Окружили нас. Хорошо, сержант с другой стороны дома калитку нашёл и в этот особняк с пулемётом ввалился. Натешился от души, накуролесил по полной программе, наделал паники, а мы тем временем бронегруппу вызвали. Подлетела БМП – вот, думаю, вышибет она сейчас ворота, а я за ней серой мышкой внутрь дома, пока «духи» не очухались… К стене у ворот прижался, БМП пропускаю. А она, своя же железяка хренова, меня боковой стороной траками гусеницы – по животу! Я в стену так и влип, успел с жизнью проститься… Думал – размотает по стене. Обошлось, однако. Вышибла БМП-ха ворота, вломились мы внутрь. «Духов» больше, чем нас оказалось: кого-то в горячке боя перестреляли, кто-то и сбежать наверняка успел. Но восьмерых мы всё же взяли. Правда, доставили для допроса, мягко говоря, изрядно потрёпанными. За что огребли от начальства по первое число…».

Однажды при очередном захвате «духов», уворачивающаяся от дерева, за которым стоял Березин, БМПуха, выскочившая на полном ходу из засады, боковыми сторонами траков гусеницы пересчитала гранаты на поясе бойца. Обошлось. Другой раз, возвращаясь с рейда, БМП, на броне которой за люком сидел Березин, получила снаряд безоткатки, аккурат, в моторное отделение. У Березина – тяжёлая контузия, медаль «За отвагу», машина – в металлоломе.

– Контузия-то контузией, – иронизирует Юрий, – но в Союзе тогда мне было не до смеха.

Из воспоминаний Юрия Березина.

«…После контузии меня комиссовали, и в начале апреля восемьдесят первого я пересёк границу. Прибыл в военкомат, стал на учёт, а голова-то болит – ни одна больница меня не берёт: справки о контузии нет (в финчасти афганского госпиталя как взяли справку о контузии, так и не отдали), прописки нет, работы нет. Невропатолог по месту жительства не даёт положительного заключения о пригодности для работы. Дождался, когда он уйдёт в отпуск, прикинулся «вещьмешком», и терапевт дал «добро» и за себя, и за того парня. Голова понемногу начала проходить, устроился работать на патронный завод…».

И полной для меня неожиданностью прозвучали в завершении нашей беседы слова Юрия Березина:

– Уволившись с завода, стал писать картины…

Я глядел в его улыбчивое лицо и думал, что не всех людей ломает, корёжит до неузнаваемости Война, не всех послевоенная жизнь швыряет на дно стакана и иглу наркотического шприца, не всех.

А на Юркиных картинах – щемящие душу своей бесконечностью русские пейзажи и русские берёзы. Берёзы, от которых и образовалась фамилия Б Е Р Е З И Н…

Август 2012 года,

Тула.

ЕМЕЛЬЯНОВ Константин Николаевич

Родился 11.08.1967 в посёлке Тёплое Тульской области – умер от ран 22.04.1987 в Афганистане, похоронен на кладбище посёлка Тёплое, гвардии сержант, разведчик.

Русский. Учился в Брянском сельскохозяйственном институте. В ряды Советской Армии призван 2.12.1985 Выгоническим РВК Брянской области.

В Афганистане с апреля 1986 года (в/ч пп 93992) в должности старшего разведчика, затем командира отделения разведвзвода. Участвовал в трёх боях.

15 апреля 1987 года при проведении боевой операции в провинции Нангархар Емельянов действовал в составе разведвзвода десантно-штурмового батальона. Дозор разведвзвода был встречен сильным огнём противника. Используя складки местности, Емельянов с товарищами зашли в тыл мятежников и выбили их с занимаемого рубежа. Емельянов уничтожил несколько врагов, а потом осколок от мины пробил ему голову. Врачи боролись за жизнь отважного разведчика ещё семь дней, но 22 апреля Емельянов умер.

Награждён орденом Красной Звезды (посмертно).

В посёлке Тёплое бывший переулок Станционный, где жил Емельянов, переименован в переулок Константина Емельянова.

Май 2012 года,

Тула.

« назад