– Как же ты в пятидесятиградусной жаре работала в противочумном костюме? – Вспоминая своё эпидемиологическое прошлое, задаю явно провокационный вопрос Ольге Саратовой, медицинской сестре приёмного отделения Центрального военного госпиталя ВДВ.

– Да, вы – что? Какие противочумные костюмы?

– И то – верно: холерные вибрионы – твари нежные, от любой грязи дохнут.

Моя собеседница рассмеялась.

– Вместо воды пили аскорбинку и соляную кислоту, а из одежды носили то, что и положено носить в такое пекло. Но руки мыли, когда не было воды, чистым спиртом.

– Спиртом – руки? И не пили?

– За других – не скажу, но я не пила.

Краткая биографическая справка:

В 1979 году окончила Тульское медицинское училище по специальности «сестринское дело». С 1979 по 1983 год работала медицинской сестрой в МСЧ №1 города Тулы. С 1983 года с перерывами работает в ЦВГ ВДВ.

– Оль, расскажи подробнее про холеру, про Афганистан.

– Четырнадцатого сентября восемьдесят пятого года в госпиталь пришла телеграмма о срочном командировании медсестры и лаборантки в Афганистан, в очаг холеры на три месяца. На следующий день прибыла в окружной СЭО, в Хлебниково.

– Знаю: севернее Москвы – учился там в семьдесят четвёртом.

– Представляете: нас в Хлебниково по очереди инструктировали семь генералов. Прилетели в Джелалабад, развернули госпиталь особо опасных инфекций и за десять дней очаг холеры был ликвидирован.

– Как класс, – добавляю я, – много было потерь?

– Умерло всего два солдата в самом начале вспышки.

– Кто же занёс эту заразу в наши войска.

– Принесли с «боевых» – душманы заразили арыки в горах.

– Хорошо, ликвидировали холеру и через три месяца – домой?

– Какое там: развернули малярийное отделение, развернули брюшнотифозное отделение, развернули отделение для заражённых амёбами, развернули гепатитное отделение, наконец, развернули дифтерийное отделение.

– Кишечные инфекции понятно, а – дифтерия?

– Дифтерией болели офицеры и работники офицерской столовой. Одна посудомойка «привезла» дифтерию после отпуска из Союза.

– Не знаешь, где соломки подложить.

Лирическое отступление:

В отделении для больных гепатитом находилось на стационарном лечении до 160 больным. Каждый день медсестра брала из вены кровь для анализов у 60 человек. Каждый день медсестра ставила капельницы 35–40 больным. О других процедурах и говорить нечего. Однажды, за день до выписки, к Ольге обращается выздоровевший солдат, которому завтра идти в разведвыход в горы, и просит её, чтобы она вместо его крови взяла кровь «свежего» больного. Получив категорический отказ, этот солдат, подкараулив вечером медсестру, ножом вспарывает ей… Нет, на коже живота осталась лишь царапина – спасла ватная телогрейка.

– В этом-то и дело. Тем более что, вместо трёх месяцев мне в Афганистане пришлось пробыть до конца восемьдесят шестого года. Домой попала – двойной, тройной праздник – 1 января 1987 года.

– «Повезло» тебе.

– Точно: «повезло». До сих пор нет записи в личном деле о моей работе в Афганистане. Куда ни обращаюсь – один «футбол».

– Обратись в Городскую организацию ветеранов боевых действий – там имеется свой юрист.

– Обязательно: может, чем помогут. – Немного подумав. – Ой, чуть не забыла: в Афганистане была секретарём комсомольской организации.

– И каждый месяц – комсомольские собрания?

– Не только собрания, но и каждый месяц летела в Кабул в политотдел 40-й армии отчитываться о проделанной работе.

– Война – войной, а отчёты – по распорядку.

– Про войну. Джелалабад – это субтропики. Плантация апельсинов за забором. На заборе – огромный плакат на русском языке: «Не рвать! Опасно для жизни!». Двое солдат из бригады, на территории которой располагался наш госпиталь, отойдя на десяток метром от плаката, полезли за фруктами.

– Обстреляли их? – Пытаюсь догадаться.

– Подорвались на мине: ступни вдребезги, хорошо остались живы. Спрашивают у них, что, мол, не видели плакат. И знаете, что они отвечают? «Мы думали, что лезть нельзя только под плакатом, а рядом – можно».

– Приехала из Афганистана и что дальше?

– Шесть лет работала на «гражданке», – она опять заразительно смеётся, – а сейчас опять – в родном госпитале.

Декабрь 2009 года,

Тула.

30 декабря 2019 года

75 лет

афганцу

ГЛУХОВУ ВЛАДИМИРУ ИСААКОВИЧУ

Родился 30.121944 в Чите.

Подполковник медицинской службы в отставке, инвалид 1-й группы по болезни, полученной в период прохождения службы в ДРА.

Из семьи военнослужащего. Отец – старший лейтенант И. Глухов служил начальником механических мастерских при штабе Маршала Советского Союза Василевского. В 1946 году семья переехала в Тулу.

В 1961 году окончил с серебряной медалью Турдейскую среднюю школу, в 1967 году – Курский медицинский институт.

В 1967–1971 годах – войсковой врач в военно-строительном отряде (Чита). В 1971–1974 годах – начальник 15-го ПРК (подвижного рентгенкабинета) (Улан-Батор, Монголия). В 1974–1979 годах – начальник 555-го ПРК (Харьков). В 1979–1984 годах – в Группе Советских войск в Германии: начальник 51-го ПРК, старший врач-специалист, начальник рентгенотделения. В 1984–1987 годах – старший врач-специалист рентгенотделения госпиталя (Мукачёво).

С 07.06.1987 по 08.01.1989 – начальник рентгенотделения Центрального инфекционного госпиталя (Кабул, Афганистан).

В 1989–1992 годах – начальник рентгенотделения Ярославского военного госпиталя.

В 1993–2004 годах – заведующий кабинетом УЗИ 1029 Центрального военного госпиталя ВДВ (Тула). Награждён орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, медалями.

Конец декабря 2019 года

40-летие

ВВОДА СОВЕТСКИХ ВОЙСК В АФГАНИСТАН

(Из книги «Записки батальонного врача»)

ДУБЛЁРЫ

…Декабрь семьдесят девятого. Прошлый век. Тревога! Боевая тревога. Летим в Афганистан. Вернее, выдвигаемся на близлежащий аэродром. Но Афганистана на этот раз для нашей дивизии не было (это потом, приблизительно через два года начнётся первая замена).

Мы дублировали, страховали Витебскую дивизию (вон, откуда пришлось лететь, а Ферганская-то, которая рядом, была совсем недавно расформирована). Наш Тульский полк с приданым усилением располагался в военном городке Липецкого аэродрома. Где в ещё давние-предавние времена проходили подготовку немецкие летчики из нацисткой Германии.

Не об этом. О прозе будней. Об одном эпизоде. Очень даже нелицеприятном.

Первую неделю провели в тревожном ожидании. В неизвестности за свою дальнейшую судьбу. Встретили Новый год. Год Московской Олимпиады. Год шестисотлетия Куликовской битвы. Встретили Рождество Христово. И народ стал «разлагаться», маяться от безделья.

Как-то утром ко мне подходит командир третьей роты Саня Терновский и сообщает о «ЧП» ротного масштаба.

– В роте – вши!

Докладываю комбату, подполковнику Бую Анатолию Филипповичу и сразу вношу предложения о ликвидации этого постыдного наследия царского режима дореволюционной России (надо отметить: платяные вши встречались в воинских частях довольно часто пока не построили свои банно-прачечные комплексы. Раньше стирали-то в гражданских прачечных, куда везли белье со всех организаций и учреждений, везли завшивленное белье).

Мероприятия по ликвидации этого незавидного и, прямо сказать, не делающего цивилизованному человеку чести, были элементарно простыми.

Во-первых, личный состав роты освободили от всех занятий и работ.

Во-вторых, правдами и неправдами срочно достали десяток утюгов. Электрических. И как следствие, по нескольку раз прогладили всё обмундирование: от кальсон до десантных курток.

В-третьих… перед обедом рассадник заразы был с корнем ликвидирован, как враждебный десантному духу класс.

Об этом инциденте никто из вышестоящего командования, ни даже медицинская служба полка так и не узнали. Мы и не докладывали. Скромность-то не перестала украшать человека.

«Сарафанное радио» в это время передавало из Тулы по телефону, что после Старого Нового года (на Центральном рынке, дескать, об этом судачат во всю!) нас ждут в Туле. И готовятся к торжественно-праздничной встрече.

Так и произошло…

« назад