С бабушки и начну, а чтобы не изобретать велосипед, приведу с небольшими сокращениями воспоминания выпускника 1955 года (седьмой выпуск) Тульского суворовского военного училища Михаила Ивановича Воробьёва, опубликованные в книге «Тульское суворовское военное училище» (Москва, 2005).

ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЁ

...Мне хочется рассказать об одной из ярких представительниц прекрасного пола, боевых подруг, наших «суворочек», дочери офицера-воспитателя Сергея Евдокимовича Малашкевича, сестре генерал-лейтенанта Владимира Сергеевича Малашкевича – о Людмиле Сергеевне Савенковой.

Кому приходилось общаться с Людмилой Сергеевной, оказывался во власти обаяния этой удивительной женщины. Я же увидел в ней реальное воплощение чеховской мечты о человеке, в котором « «должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Всё же встречаются в жизни люди, излучающие свет, душевное тепло.

Несколько слов о родителях Людмилы Сергеевны, об их огромной взаимной любви, которую хранит до сих пор её мать, Вера Яковлевна. Эта любовь помогла Сергею Евдокимовичу в многолетней борьбе за здоровье жены победить её тяжёлый недуг. Недавно Вера Яковлевна прочитала мне стихи, написанные ею в семьдесят два года и посвящённые мужу (Сергей Евдокимович не дожил до «золотой свадьбы» три года). Слушал я их с комом в горле: о такой любви я читал в книгах и смотрел фильмы, но в реальной жизни узнал впервые. Рождение Людочки подтвердило правило, что от большой любви рождаются красивые дети. Символична и дата её рождения – 8 марта.

Людмила хотела стать артисткой, и после школы поступить на актёрский факультет. Но, уступив уговорам родителей, подала документы и сдала экзамены во Всесоюзный заочный финансово-экономический институт, то есть, училась и работала одновременно. Институт успешно окончила в 1970 году.

Выйдя замуж за выпускника Тульского оружейно-технического училища Юрия Савенкова, Людмила Сергеевна, как заботливая жена и боевая подруга, уехала с мужем на Дальний Восток.

Военный городок, расположенный на сопке и открытый «семи ветрам», был построен задолго до прибытия туда молодой офицерской семьи и не отвечал требованиям нормальных условий проживания (деревянные домики на две семьи, удобства во дворе). Летом – неимоверная жара и большая влажность; в период дождей – разлившиеся мелкие речушки, отрезающие городок от «большой земли»; зимой – леденящие ветры, сдувающие выпавший снег. Караулили подвоз воды в цистерне и заполняли водой все имеющиеся в наличии ёмкости. Снабжение осуществлялось один раз в неделю военторговской машиной. Основной продукт – привозная селёдка, да рыба, вылавливаемая в местных водоёмах самими офицерами. Но, несмотря ни на что, юные жёны умели находить позитивные стороны в суровых армейских буднях, и вместе со своими мужчинами радовались жизни: вечера в клубе барачного типа с художественной самодеятельностью и танцами, во время которых «шпильки» туфелек проваливались в щели между досками пола; дружеские застолья, когда складывались не только продуктами, но и посудой, табуретками, стульями; пикники на природе, рыбалка, купание. При воспоминании о военном городке глаза Людмилы Сергеевны светлеют и теплеют.

Сильная ангина старшего лейтенанта Савинкова во время учений повлекла за собой ревматизм и осложнение на сердце, в результате чего по состоянию здоровья он был уволен из армии. Они вернулись в Тулу.

Трудовой путь Людмилы Сергеевны продолжает в должности начальника ведущего отдела Комитета по управлению имуществом Тульской области. Её муж – Юрий Денисович – посадив не одно дерево, вырастив сына и построив добротный дом, к сожалению, не так давно скончался.

...Не могу не остановиться на поразительной работоспособности Людмилы Сергеевны. Всё загородное хозяйство на её плечах. В её тульской квартире в рамках на стене висят великолепно вышитые ею натюрморты – ювелирная работа!

«Я знаю эти руки с детских лет.

Я уставал – они не уставали.

И, маленькие, свой великий след

Они всегда и всюду оставляли.

Когда приходит трезвостью беда,

Когда приходит радость, опьяняя,

Я эти руки женские всегда

Целую, низко голову склоняя».

Начиная с 1999 года, Людмила Сергеевна достойно представляет славную династию Малашкевичей на всех сборах выпускников и наставников бывшего Тульского СВУ.

Недавно я с большим удовольствием посмотрел очень лиричный, трогательный фильм С. Говорухина «Благословите женщину». Но в продолжении всего сеанса рядом с героиней фильма перед моим взором стояла иная женщина, тульская мадонна по имени Людмила, чистейшей прелести чистейший образец».

«И в сиянии дали, и в ненастной мгле

Горит она радугой горделиво,

Такая умная и красивая,

Что равных нету ей на земле!».

Да святится имя Твоё!

И в продолжение темы высказывания (Майкоп, 2009) Бориса Георгиевича Лесикова, выпускника 1956 года (восьмой выпуск) Тульского суворовского военного училища.

Тулячка по рождению, пришлась нам ко двору, суворочка по сердцу и духу своему.

Сестра не по рождению, сестра нам по судьбе. За эту встречу, Люда, спасибо и тебе.

Про Люду что сказать? Она же Мила.

А Воробьёв сказал: «Умна, красива,

И с юмором, бывает и сердита,

Хозяйственна, трудолюбива...».

Я полагаю – это справедливо,

Что женственна и чуть полна...

Вот потому-то и мила.

Теперь слово – чтобы в очередной раз не изобретать очередной велосипед – самой Людмиле Сергеевне Савенковой-Малашкевич (книга «Тульские суворовцы» – Москва, 2002).

ВСЕГДА ДУШОЮ ВМЕСТЕ С ВАМИ

Мой отец, Сергей Евдокимович Малашкевич, был направлен с ленинградского фронта в Тульское суворовское военное училище в августе 1944 года, где проработал воспитателем до ликвидации училища, то есть – до октября 1960 года.

Мы жили на улице Морозова, выходившей в «тыл» суворовского училища, где в дощатом заборе была лазейка для удобства пользования самовольщиков и офицеров, которые в большинстве своём снимали квартиры в ближайших домах. Вспоминаю дом-барак, где проживали семьи офицеров: длинный коридор, одна большая кухня и на каждую семью – комната. Жили дружно. Я часто приходила в гости к подружкам, с которыми ходили в кино в училище через пресловутую лазейку, так как через парадный вход пройти было нельзя – стояли часовые.

Отец работал очень много, как правило, от подъёма до отбоя, да ещё – суточные дежурства по графику. Выходных почти не помню: уделяя большое внимание суворовцам, у него на своих детей времени не оставалось. Иногда он приходил домой усталым, расстроенным, и мы знали, что, видимо, ушёл в самоволку или набедокурил Александров или Богданов.

Зато, как было здорово, когда меня брали в культпоход с суворовцами в Тульский ТЮЗ! Помню, мне было года четыре и на спектакле «Хижина дяди Тома» – мой крик на весь зал: «Не продавать негра!».

Особенно хороши были поездки всеми семьями в летние лагеря. На каждую семью давали палатку, пищу готовили на керогазе. В трёхлетнем возрасте я заблудилась в лесу (лагерь тогда находился на Косой горе). Равнодушных к чужому горю не было. Всё училище подняли по тревоге на мои поиски; все переживали; нашли меня в поселковой милиции. В эту милицию приехал суворовец на лошади, я кинулась к нему как к родному брату. Так оно и было: все суворовцы – для меня родные. Но меня с ним не отпустили; также на лошади за мной приехал и отец. В училище спрашивали меня: «Люда, ты зачем ходила в милицию?». На что я отвечала: «Прописываться».

В пятилетнем возрасте мы с отцом жили в лагере вдвоём; мама болела, лежала в больнице. Но я не была одинока. Утром проснусь – отец кого-нибудь из суворовцев пришлёт, чаще всего – Славу Курбатова. Он заплетал мои белые косички, несмотря на свои 10–12 лет, потом вёл меня в офицерскую столовую и к отцу, проводившему занятия. Однажды вёл он меня за руку. Навстречу – генерал. Тут мой «кавалер» бросил меня и строевым шагом пошёл отдавать честь генералу; я так растерялась, чуть не заплакала. Слава и говорит: «Что же, Люда – приходится».

Перед отбоем – вечерняя поверка; суворовцы маршировали под звуки духового оркестра, а мы, детвора, бегали смотреть. И сейчас, услышав «Прощание славянки», с ностальгической грустью вспоминаю лагеря.

Мой брат, генерал-лейтенант Владимир Сергеевич Малашкевич, тоже был суворовцем, училище окончил в 1956 году. Я всегда с нетерпением ждала своего старшего брата и очень гордилась им. Все окрестные ребята блекли перед его алыми погонами суворовца. Часто приходил со своим другом Аликом Некрасовым, порой оставаясь ночевать у нас дома. Всё самое задушевное, самое лучшее было связано с училищем.

Нам с Людою, дочерью полковника К. Ф. Щадрина, заместителя начальника училища, было по пятнадцать лет и мы бегали смотреть в лагерях вечернюю поверку, прячась в кустах, с не детским тщеславием и кокетством взирали на равнение суворовского строя в нашу сторону. Это было, было – не в Одессе – это было наше последнее лето в лагерях.

Затем... затем, много лет подряд шли письма от выпускников Тульского суворовского военного училища: Феди Бекашева, Вити Ломакина, Вила Польского, Эдика Кожевина, от многих других, и в каждом строчке писем слова благодарности и уважения...

Запомнились слова отца: «Мне за своих детей не стыдно».

Остаётся добавить только краткую биографию генерал-лейтенанта Владимира Сергеевича Малашкевича:

– 1956 год – окончание Тульского суворовского военного училища;

– 1960 год – окончание Одесского высшего общевойскового командного училища;

– 1971 год – окончание Военной академии имени М. Ф. Фрунзе;

– 1981 год – окончание Военной академии Генерального штаба ВС СССР имени К. Е. Ворошилова.

– 1960–1961 годы – служба в Группе советских войск в Германии (командир взвода, роты);

– 1971–1973 годы – начальник штаба, 1973 – 1976 годы – командир мотострелкового полка в Дальневосточном военном округе (посёлок Лазо);

– с 1976 года – начальник штаба мотострелковой дивизии (город Биробиджан);

– 1981–1984 годы – начальник оперативного отдела общевойсковой армии, командир мотострелковой дивизии в Дальневосточном военном округе;

– с января 1985 года по октябрь 1990 года – командир армейского корпуса, затем – первый заместитель командующего Центральной группы войск;

– с октября 1990 года – первый заместитель начальника Главной инспекции МО СССР – начальник штаба Главной инспекции МО СССР;

– с декабря 1992 года по август 1994 года – заместитель начальника штаба Объединённых Вооружённых Сил стран СНГ – представитель Вооружённых Сил стран СНГ от Республики Беларусь;

– награждён орденом Красной Звезды, многими медалями СССР и иностранных государств.

Постскриптум.

О суворовце Сергее Савенкове – внуке, правнуке суворовцев – очень коротко на соответствующей странице, согласно русскому алфавиту.

12 августа 2014 года,

Тула.

11 августа 2019 год

70 лет

капитану второго ранга

БЕЛЯЮ ВЛАДИМИРУ ИЛЛАРИОНОВИЧУ

(Из книги «Моряки земли тульской»)

ПРИКЛЮЧЕНИЯ И ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ БЕЛЯЯ

Беляй Владимир Илларионович

родился 11.08.1949

в селе Зап-Халеевичи

Стародубенского района

Брянской области.

Передо мной лежит уникальный документ. Уникальный, в первую очередь, тем, как относится к боевым офицерам – пусть и бывшим – наше родное (родное ли?) Министерство обороны. Этот документ, точнее, крик души капитана 2-го ранга запаса Владимира Илларионовича Беляя в Министерство обороны Российской Федерации генералу армии Ю. Н. Якубову, написанное в ноябре 2011 года, привожу здесь с незначительными сокращениями:

«...Несмотря на мои неоднократные обращения к командованию ВМФ, я не получил официального подтверждения о прохождении мною с февраля по декабрь 1987 года службы в должности заместителя командира 30-й оперативной бригады кораблей и судов ВМФ, дислоцированной в центральной Атлантике с размещением штаба соединения в порту Луанды Народной Республики Анголы.

Моё откомандирование в 30-ю ОБ было вызвано участившимися случаями нападения пиратов в промысловых зонах на рыболовецкие траулеры СССР и стран социалистического содружества, диверсиями по подрыву в порту Луанды транспортов со спецгрузами, расстреле бандформированием автобуса с детьми сотрудников посольства СССР в НРА. Зона ответственности 30-й ОБ проходила в данных районах, и мне была поставлена задача в максимально короткие сроки, используя особые приёмы и способы боевой деятельности кораблей и подразделений морской пехоты в регионе, стабилизировать обстановку в т. ч. столице НРА – Луанде. Все поставленные боевые задачи бригадой были выполнены в установленные сроки и в полном объёме.

За успешное выполнение 30-й ОБ оперативно-тактических задач боевой службы в 1987 году, командиром 37-й дивизии морских десантных сил контр-адмиралом П. Г. Святашовым, я был представлен к награждению боевым орденом, однако, ни награды, ни записи в личном деле о прохождении службы в НРА, в условиях нахождения страны в состоянии гражданской войны, я не получил.

Прошу Вашего содействия в установлении справедливости...».

Так как Илларионовича знаю давно, то и задаю ему провокационный вопрос:

– Почему твой метод борьбы в Атлантике не применяют сейчас в борьбе с сомалийскими пиратами?

– Да… – далее следует ненормативная лексика, – наверное, кому-то выгодны эти самые сомалийские пираты. Или не оценили, не обобщили мой опыт в вышестоящих штабах. Какое тогда было время – канун развала и сам развал Державы.

Сколько вот таких, не побоюсь этого слова с большой буквы, Самородков оказались тогда не у дел, оказались выброшенными из Армии, оказались никому не нужными в нашей униженной и поруганной стране. Хотя, нет: на «дембель» капитана 2-го ранга Беля в Мурманске провожали все (!!!) капитаны 180 (ста восьмидесяти) рыболовецких судов, преподнеся ему «скромный подарок» в 7 (семь) тонн (!!!) ценнейших пород рыбы. Это – те капитаны, которым он обеспечил безопасное плавание в центральной Атлантике, это – те же самые капитаны, у которых порой не выпросишь и хвоста селёдки.

– И уволили меня из армии, вернее, с флота по-дурному. – С горечью вспоминает мой визави. – Однажды командующий Северным флотом, уезжая в командировку, поручил мне провести важное совещание с партийным и советским руководством Мурманской области. Всё шло в деловом, рабочем, конструктивном режиме…

– Но тут, – перебиваю Илларионовича, – и вмешался «Генштаб»…

– Он самый, – Беляй опять горестно вздыхает, – в виде заместителя командующего Северным флотом вице-адмирала Касатонова, не к ночи будет помянут, который появился в зале к концу совещания. Что тут началось: и кто я такой, и кто мне, капитану 2-го ранга, позволил инструктировать первых лиц области, и что, не нашлось более достойного по званию и должности офицера на флоте. Короче, пока командующий был в командировке, меня в одночасье и уволили.

Ну, не нашлось, не нашлось тогда более грамотного и компетентного в некоторых вопросах офицера, чем Беляй. И откуда он, этот Беляй взялся, где его корни?

В шестнадцать лет окончив среднюю школу на Брянщине, Володя Беляй поступает на заочное отделение Московского машиностроительного института и одновременно идёт работать учеником токаря на один из п/я (кто не знает и кто забыл: «почтовый ящик» – секретный завод оборонной промышленности). На этом заводе через шесть месяцев он становится токарем третьего разряда, через полтора года – токарем четвёртого разряда и получает заработанную плату как главный инженер завода.

– В 1967 году вышло Постановление Совета Министров о том, чтобы в Армию не брать студентов ВУЗов. – Продолжает рассказывать Беляй. – А на следующий год меня «забрили», но когда в военкомате узнали, что у меня «студенческая бронь», хотели не призывать. На мои настойчивые просьбы, военком заставил написать расписку, что я сам, добровольно, ухожу из института и из номерного завода, где тоже, кстати, можно было вполне «отмазаться» от армии, и, в конце концов, меня направили в Лиепаю в радиотехническую школу ВМФ. Которую успешно и окончил на следующий год.

После двух годов срочной, в 1970 году рядовой Беляй поступает на Военно-морской факультет в Львовское высшее военно-политическое училище Советской Армии и Военно-Морского Флота, которое через четыре года оканчивает с отличием и лейтенантом направляется в ВВС Северного флота.

– Как-то так случилось, что у нас разбиваются подряд два самолёта: Ту-95 и Ту-142. – Освежая память, Беляй достаёт свои записи. – На «разбор» полётов прилетает главный инспектор ВВС дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Павел Андреевич Таран с конкретной целевой установкой разнести в пух и прах авиационный полк и местный гарнизон и по итогам проверки поставить им твёрдый, железобетонный «неуд». Офицеров снимает с должности, сажает под домашний арест, ходатайствует об увольнении без пенсии и т. д., и т. п. И мне, желторотому лейтенанту, волею случая пришлось доказывать асу Великой Отечественной войны, что лётчики разбившихся самолётов не виноваты, что виной всему техника и невероятные объективные причины. Доказал. И разноса не произошло. И никого не сняли. И никого не уволили…

Затем Беляя переводят служить на боевые корабли Северного флота, где проявляются его недюжинные организаторские и профессиональные способности.

– Эсминец, на котором служил в 1984 и 1985 годах, мне приходилось спасать от верной гибели дважды. Особенно на волосок от гибели оказался эсминец в 1985 году. Загорелась электропроводка в погребе с основным боезапасом: температура – полторы-две тысячи градусов (наши умники вздумали тушить возгорание водой), едкий дым, пар. Аварийная команда прибыла не со своими изолирующими противогазами – не посылать же юнцов на верную смерть. Штатные должностные лица, отвечающие за живучесть корабля, а их пять человек, не знали, что делать, что предпринять. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох и прыгнул в люк погреба. Бегу в сторону адской температуры, бегу и считаю с закрытыми глазами шаги. Пробежав сколько можно было терпеть, открыл на мгновенье глаза, оценил обстановку и повернул назад. Подбегаю к трапу, а его нет. Не обнаруживаю трап – пробежал мимо. Лёгкие разрываются, требуя свежей порции воздуха. В голове молнией проносится количество шагов туда и обратно – нестыковка: делаю три шага назад, хватаюсь за раскалённые поручни трапа и пулей вылетаю на палубу. Тут же организую отсечную завесу пеной горящую переборку с обратной стороны. Полторы минуты – как потом просчитали наши теоретики – оставалось до взрыва боезапаса.

Ещё Беляй рассказал, как, учась в академии, он раздолбил в учебном бою на тренажёре «Атака» элиту профессорско-преподавательского состава.

– В состав нашей подлодки входили три члена экипажа: командир, старпом и штурман, и мы должны были атаковать вражеский авианосец и три корабля сопровождения. На третьей минуте теряет сознание старпом, реально теряет сознание, и им занимаются медики. На пятой минуте, не выдержав напряжения боя, из-за пульта тренажёра убегает штурман. И ваш покорный слуга в одиночку мало того, что топит вражеский авианосец и все корабли сопровождения, он незамеченным уходит от авиации и подлодок противника. Академики и профессора не верят своим глазам, назначают повторный бой. Итог такой же, как и в первом бою.

– Вундеркинд, прямо. – Не удерживаюсь от реплики.

– Какой там вундеркинд? Противника надо знать досконально, все его слабые и сильные стороны – тогда и обеспечена победа.

– Ангола?

– Что – Ангола? Почти год пробыл там. Общался с четырьмя президентами, с пятью премьер министрами, с шестью министрами обороны африканских стран. Надолго очистил акваторию океана от пиратов и диверсантов. Довелось спасать советских граждан от верной гибели во время штурма бандитами Луанды. За что чуть не отдали под суд. Мол, дескать, куда подевались два годовых запаса боекомплекта, и докажи попробуй всяким-разным чинушам, что ты – не верблюд, что люди-то, люди-то живы, что этими двумя годовыми запасами спасены сотни жизней..

Илларионович опять начал перебирать свои записи.

– Чуть не забыл. Во время маневров «Океан – 70», сидя как-то в столовой, услышал за спиной, что кто-то говорит о невозможности выполнения учебно-боевой задачи в таких сложных метеорологических условиях. Оборачиваюсь – сзади обедает маршал Советского Союза Москаленко со свитой – и высказываю свои соображения, как победить условного противника в создавшейся обстановке. На что маршал ответил: «Раз есть в Красной Армии такие лейтенанты – будущее Вооружённым Силам обеспечено».

– Лейтенанты-то, – теперь моя очередь вздыхать, – обеспечили и обеспечат…

– А верховные… – опять следует ненормативная лексика, в которой даётся исчерпывающая характеристика нынешним, так называемым, рулевым Армии и страны (к сожалению – не Державы)…

Март 2012 года,

Тула.

13 августа 2019 года

70 лет

генерал-майору

КАЛАБУХОВУ ГРИГОРИЮ АНДРЕЕВИЧУ

(Из книги «Гвардейцы 51-го парашютно-десантного»)

ОТ ЛЕЙТЕНАНТА ДО ГЕНЕРАЛА

Калабухов Григорий Андреевич,

родился 13.08.1949

на хуторе Михайлов Тацинского района

Ростовской области.

Гвардии генерал-майор (14.11.1992), доцент (2003), заслуженный военный специалист Российской Федерации (2006).

Из донских казаков. Окончил Михайловскую среднюю школу (1966), Бакинское высшее общевойсковое командное училище им. Верховного Совета Азербайджанской ССР (1970), Военную академию им. М. В. Фрунзе (1983), Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР им. К. Е. Ворошилова (1996).

В 1970–1980 годах – служба в Воздушно-десантных войсках в Московском военном округе: командир парашютно-десантного взвода, командир парашютно-десантной роты, заместитель командира парашютно-десантного батальона 51-го гвардейского парашютно-десантного полка 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии.

В 1983 году после окончания военной академии им. М. В. Фрунзе назначен на должность заместителя командира 51-го гвардейского парашютно-десантного полка.

В 1985–1986 годах принимал участие в боевых действиях в республике Афганистан: начальник штаба, командир 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка.

В 1986–1990 годах – служба в Одесском военном округе: командир 217-го гвардейского парашютно-десантного полка 98-й гвардейской воздушно-десантной Свирской Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии. Принимал активное участие в поддержании конституционного порядка в Армении и Азербайджане.

В 1991–1994 годах – служба в Прибалтийском и Северо-Кавказском военных округах: заместитель командира 7-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии, командир 103-й гвардейской воздушно-десантной ордена Ленина Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии имени 60-летия СССР и 7 гв. вдд. В 1993 году передислоцировал 7 гв. вдд из Прибалтики на территорию Северо-Кавказского военного округа.

В 1994–1996 годах – слушатель Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР им. К. Е. Ворошилова.

В 1996–1998 годах – начальник отдела воспитательной работы Воздушно-десантных войск. В августе 1998 года назначен начальником кафедры Воздушно-десантных войск в академии им. М. В. Фрунзе, в последующем – Общевойсковой академии Вооруженных Сил Российской Федерации (Москва).

Внёс решающий вклад в развитие кафедры как военно-учебного подразделения предназначенного для подготовки высококвалифицированных офицерских кадров для Воздушно-десантных войск.

Совершил более 200 прыжков с парашютом.

Награжден орденами Красная Звезда (1986, 1987), «Знак Почета» (1980), «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени (1990), «За военные заслуги» (2000), орденом ДРА «За храбрость» (1986), медалями, именным огнестрельным и холодным оружием.

Из воспоминаний Григория Калабухова, моего сослуживца по 51-му гвардейскому парашютно-десантному полку.

…Кроме проведения занятий, мы много выполняли работ по строительству и совершенствованию учебной материальной базы. В частности, мне поручили дерновку стадиона. Работа на первый взгляд, казалась бы, простая – вырезай в поле дёрн пластами, аккуратно переноси и укладывай. Но в Баку я с дёрном дела не имел, да и ровно уложить его надо иметь определенные навыки. Так, что первые дни меньше работали, а больше переделывали. Тем более, что контролирующий ход работ заместитель командира дивизии подполковник Макаров в первый же день с неудовольствием отметил:

– Лейтенант, Вы что, никогда дёрн не укладывали.

Видимо, он исходил из того, что для выпускников Рязанского Воздушно-десантного училища это являлось обычным делом. Через два-три дня и у нас наладилось, и больше замечаний мы не получали. Этот стадион и по сей день существует на учебном центре 106-й воздушно-десантной дивизии.

…Наш полк в то время участвовал в парадах, проводимых 7-го ноября на Красной площади. Поэтому весь сентябрь и до середины октября мы занимались подготовкой к параду на плацу Учебного центра. Ежедневно по шесть часов проводились занятия по строевой подготовке. Вначале проводилась одиночная подготовка, затем в составе шеренг и коробок. Парадная коробка строилась по фронту двадцать человек и в глубину десять. Много труда затрачивалось личным составом, для того, чтобы пройти, выдерживая равнение и высоко поднимая ногу, оттянув носок. Ещё большую нагрузку несли старшие шеренг, ответственные за их подготовку, потому чтобы видеть недостатки каждого солдата и всей шеренги в целом при прохождении нужно было, образно говоря, виться вокруг шеренги. Одним словом – целая наука подготовки к параду. Здесь же, на Учебном центре я впервые увидел человека-легенду – командующего Воздушно-десантными войсками Героя Советского Союза генерала армии В. Ф. Маргелова.

…Обычно 14–15 октября в Москву на парадную площадку, которая находилась на Ходынском поле, выезжала передовая команда, так называемая, тыловая группа, устанавливающая палатки для размещения личного состава. В палатках с печкой-буржуйкой, обычно размещалось 30–36 человек.

Офицерский состав – от командира взвода до командира полка – размещался в казарме, переоборудованной под временное общежитие. В двадцатых числах октября прибывал основной состав парадного расчета. Две недели, оставшиеся до начала парада, посвящались ежедневной строевой подготовке. Причем, если шеренги ходили хорошо, то они всячески поощрялись: торт, поездка в театр или музей, просто отдых, когда остальные топали. Поэтому за время подготовки к парадам (1970–1975), я основательно ознакомился с достопримечательностями Москвы.

После парада вечером 7-го ноября полк вечерней электричкой возвращался в Тулу и под оркестр торжественно шествовал к месту постоянной дислокации.

…В этом же году в декабре с нами организовали изучение парашютов и прыжки. На организацию изучения парашюта отводилось три дня, из них я сутки простоял в наряде. Поэтому в основном уяснил, что парашют состоит из капрона, ремней, карабинов и колец, а также множества веревочек и ниточек, которые необходимо в определенной последовательности или уложить или завязать. В последствие, конечно, я разобрался сам и учил других, но первое впечатление осталось такое. Поэтому на первый прыжок парашют мне укладывали солдаты взвода.

Где-то числа десятого или двенадцатого декабря нас вывезли на аэродром «Клоково», с него мы должны были взлетать. Погода стояла ясная, морозная, с умеренным ветром.

Нас разбили по «кораблям», то есть по десять человек, такое количество десантников берёт самолёт Ан-2. Офицеры воздушно-десантной службы проверили правильность укладки и подгонку парашютов. Поскольку прыгал весь полк, то до нас очередь дошла около четырёх часов пополудни, и все это время с девяти утра мы стояли затянутые ремнями подвесной системы. Наконец дают команду на посадку в самолет, рысцой бежим к самолету, и… отбой прыжкам: ветер на площадке приземления превысил критическую отметку. Обидно до слез, но ничего не поделаешь, со многими, кто служил в ВДВ, такое случалось и не раз.

Повторно на прыжки вышли двадцать второго декабря. Прыжки осуществлялись на площадке «Хомяково». Самолеты с десантом с взлетали прямо с площадки приземления. Погода отличная, учитывая недавний опыт, мы постарались стать как можно ближе к старту. И вот – посадка в самолет, руководитель прыжков дает добро на взлет. В самолете находились только молодые лейтенанты, не имеющие прыжков.

На сердце немного тревожно, ведь до этого не прыгал даже с табуретки, как у нас говорят. Но бодрюсь, делаю вид, что спокоен и не такое, мол, видали. Тем более, что в самолете не один и товарищи наблюдают, и если что не так, на земле не оберешься шуток и подначиваний. Я прыгаю вторым, передо мной Миша Миронов, лейтенант-артиллерист. Выпускающий – лейтенант В. Давидзяк. Загорелся желтый сигнал, рявкнула сирена: команда «Приготовиться». Встали, оправили ножные обхваты, техник открыл дверь, выпускающий проверил, все ли вытяжные веревки надежно закреплены.

Сквозь открытую дверь, через плечо Мишки вижу землю, вернее, белое снежное покрывало, а по нему как муравьи перемещаются еле различимые фигурки людей. Страха нет, только любопытство: как? Загорелся зеленый плафон, выпускающий командует: «Пошёл! Первым прыгает Миронов я, не задумываясь, за ним. Свист ветра в ушах, глаза отмечают каждую нитку на комбинезоне, рука сжимает кольцо, считаю: «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три, пятьсот четыре, пятьсот пять!».

На «пятьсот пять» резко рву кольцо. Провал, рывок, поднимаю голову вверх и лихорадочно осматриваю купол парашюта и стропы. Раскрылся, работает нормально. В душе ликование – я прыгнул. Быстро перехватил стропы, развернулся, нашел на земле стрелу, указывающую направление ветра и стал готовиться к приземлению. Ведь от команды &la

« назад