На самом видном месте книжного стеллажа стоит выпущенная в 2010 году книга «Воздушно-десантные войска в лицах» с дарственными надписями начальника разведывательной службы ВДВ и начальников разведывательной службы всех воздушно-десантных дивизий, книга, подаренная юбиляру в день 85-летия.

– Моей фамилии в этой книге не найдёшь. – С грустью, но без обиды констатирует явную несправедливость гвардии старший прапорщик в отставке Николай Григорьевич Жилкин, старшина 173-й отдельной разведывательной роты 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии.

Я понимаю Николая Григорьевича, понимаю его скрытую обиду. Двадцать лет старшинства (1961–1981) в самом элитном подразделении элитной дивизии элитных Воздушно-десантных войск – не знаю, может ли кто в ВДВ с ним сравниться.

Из воспоминаний Николая Григорьевича Жилкина.

«...С начала оккупации в 41-м партизанил в лесах под Курском; 24 апреля 43-го, через месяц после освобождения, меня призвали в Красную Армию; на фронте с мая 44-го – в составе миномётной батареи брал Выборг, Сестрорецк, прорывал линию Маннергейма.

В Выборге на запасных путях стояли цистерны с пивом – очередь из автомата, и только успевай подставлять каски под бесконечные струйки финского пива.

...В начале 45-го нашу часть перебросили в Венгрию в состав 106-й, тогда ещё стрелковой дивизии. Бои в Венгрии, Австрии, Чехословакии. В Чехословакии нас встречали как родных: в населённых пунктах выносили самое вкусное и угощали своих освободителей. Были и мародёры в нашей дивизии, но командование разом прекратило эти преступления: вывели негодяев перед строем всей дивизии, и, по приговору военного трибунала на глазах у всех, тут же их расстреляли.

Под Балатоном 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюнген» прорывалась через наши цепи. Меня из наводчиков миномётной батареи – как ни как миномёты находились не на передовой – перевели в разведчики-наблюдатели, которые действовали с пехотой в первой линии атаки. Мы поднимаемся из окопов в атаку… и назад спрыгиваем, поднимаемся… и опять спрыгиваем – страшно было. Страшно. Только с третьего раза перебороли страх. Да, хотя, какой там – перебороли...

...В 46-м 106-я, уже воздушно-десантная, передислоцировалась в Тулу. Здесь и совершил свой первый прыжок с парашютом. Всего прыжков у меня более трёхсот...».

Номера частей, имена и фамилии командиров и подчинённых, географические названия, всевозможные даты – это какую память надо иметь, а Николай Григорьевич всё продолжал и продолжал свои воспоминания.

«...До 61-го года, как говаривали при царе Горохе, я числился по артиллерии, занимая различные должности.

Накануне прошли большие учения трёх военных округов, участвовала и наша дивизия. К этому времени почему-то штатные разведывательные роты воздушно-десантных дивизий были упразднены, а их функции выполняли нештатные роты из состава парашютно-десантных рот. У нас нештатной разведывательной ротой числилась 9-я рота 51-го полка. И если действия дивизии были оценены высоко, то наша разведка капитально подкачала, получив низкую оценку. И тогда Маргелов издал приказ о создании в каждой воздушно-десантной дивизии отдельной разведывательной роты.

Я в то время старшинствовал в артиллерийско-миномётной батарее в 51-м полку, перед этим из отстающего подразделения сделав отличную батарею. Это – без хвастовства: офицеров практически в батарее не было больше года и мне пришлось вкалывать с подъёма до отбоя, иногда и ночью проверять личный состав. Командование полка, чего скрывать, меня ценило.

Накануне создания разведроты, меня вызывает начальник штаба дивизии и приказывает сдать дела в батарее и принимать разведку. Я категорически отказываюсь: мол, с артиллерией прошёл войну, артиллерия, как дом родной. Начальник штабы продолжает настаивать, я опять категорически отказываюсь. Он, разгневанный дальше некуда, грозит мне увольнением из армии. Я стою на своём. Он выгоняет меня из кабинета со словами: «Ты уволен!». Расстроенный приезжаю в полк и докладываю командиру, тот успокаивает: «Пусть увольняет, а я тебя через тридцать минут опять призову на службу своим приказом». Тогда командиры полков имели такое право. Во время нашего разговора раздаётся звонок, командир полка поднимает трубку и произносит одно слово «Есть!», затем обращается ко мне: «Завтра в 9.00 приезжает командир дивизии, чтобы ждал его у КПП».

Назавтра в сторонке от командира полка и его замов жду комдива. Выслушав рапорт командира полка, комдив сразу подходит ко мне, приобнял за плечи – окружающие от удивления рты разинули: генерал со старшиной и в обнимку – и начал рассказывать военные байки, а потом и говорит: «Я тебя упрашивать не стану – только скажу: кроме и лучше тебя с поставленной задачей никто не справится. Как фронтовик фронтовика прошу...».

После этого разговора гвардии старшина, гвардии прапорщик, гвардии старший прапорщик Жилкин двадцать лет (!!!) – старшина 173-й отдельной разведывательной роты.

– Нет, не за целину, – на мой незаданный вопрос отвечает Николай Григорьевич, видя мою заинтересованность наградами на парадном кителе, – орден за Парад на Красной Площади в Москве, посвящённый 40-летию Октябрьской Революции в 57-м году.

Награждён орденом «Знак Почёта», многими медалями, в том числе медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За взятие Вены».

Май 2012 года,

Тула

« назад