Ещё раз убеждаюсь, что в жизни, якобы, случайности на самом деле оказываются непознанными закономерностями. Думая о том, кого бы ещё привлечь во вторую книгу об афганцах, перехожу улицу. Прямо передо мной, пропуская, останавливается легковушка с портретом Маргелова и надписью «Никто, кроме нас!» на капоте: значит, за рулём – сто процентов – десантник. Приветствуя, махнул водителю рукой. В ответ – приглашающий жест сесть в машину.

Вот, те – раз! За рулём – Игорь Загомуло, естественно, афганец, с которым в восьмидесятых годах прошлого века служили в одной дивизии. На предложение рассказать об Афганистане, он протянул мне – опять случайность или всё же непознанная закономерность? – газету «Фрунзевец», ежедневник Краснознамённого Туркестанского военного округа за 25 сентября 1983 года.

– Лучше, чем в газете – не расскажу.

Конечно, лучше бы он рассказал, но дареному коню… и далее по тексту. Поэтому привожу с сокращениями статью «САПЁРЫ» военного корреспондента полковника В. Стуловского.

«Тревожные сполохи

Колонна шла рывками. То стремительный бросок на два-три километра, то получасовая стоянка, то медленное, почти черепашье, передвижение, то опять рывок...

Динамик-усилитель снизу, из чрева БРДМ доносил до нас, сидящих на броне, пульс отряда обеспечения движения.

– Подошёл к вымоине. Высылаю четверых сапёров с собаками...

– Проверьте, как следует. Не спешите.

– Понял. Стоим. Без доклада сапёров двигаться не будем.

– Впереди – мост...

– В каком состоянии?..

– Внешне – исправлен. Проверяем на наличие мин...

Говорилось всё это деловым, будничным тоном, как будто на учениях. Но там и мины – учебные, и многие вводные рождаются у неистощимых на выдумки посредников. А здесь огромной разрушительной силой заряд, таящий в себе смерть, – вполне осязаемая реальность. И вражеские пулемётчики, засевшие где-то в пещерах и под завалами, – тоже реальность.

Недели две назад жители вырастающего за последние годы этого городка обратились к властям, а их представители – к советскому командованию с просьбой о помощи.

Дело в том, что сразу же после второго этапа Апрельской революции душманы вынудили уйти жителей долины в Пакистан, а сами создали здесь базу, перекрыли канал, идущий от водохранилища в городок, который оказался на голодном водном пайке. А для того, чтобы никто не смог проникнуть к плотине и открыть водовод, подступы к нему заминировали.

Было принято решение силами советских сапёров-десантников разминировать дорогу и плотину. Учитывая, что подступы к водохранилищу прикрываются многочисленными засадами и огневыми точками, в район выполнения боевой задачи вышли ночью. Безопасность работы сапёров обеспечивали советские парашютисты-десантники и афганские подразделения. Впереди – отряд обеспечения движения. Он и задавал темп всей колонне.

Во тьме, окутавшей землю, тревожно, почти в полнеба, вспыхивали зарницы. И чем дальше выдвигалась колонна, тем ближе и ярче были эти сполохи. Будто за хребтом кто-то работал двумя гигантскими электросварками. Только здесь беспорядочно менялся цвет. Вспыхнет ослепительно-белый, с синевой, словно от неоновой лампы, потом – сиреневый, розовый. Слева... Справа... И скалы, ранее темневшие на фоне неба, на какие-то мгновенья становятся лиловыми, розовеют, краснеют, бледнеют до синевы... И – полное безмолвие.

До хребтов, за которыми вспыхивают зарницы, оставалось три-четыре километра. Теперь вспышки освещали уже и нашу колонну. Стало ясно, что это не зарницы. Обыкновенные зарницы – спутницы грозы. А здесь небо, как говорят лётчики, – миллион на миллион – в звёздах, холодно подсвечиваемые нарождавшейся луной. Зарницы же – рядом. О грозе и речи быть не может. На фоне сурового безмолвия гор и затаившейся тишины сполохи сеяли в сердца смутную тревогу. Таинственно и беззвучно полыхающие ущелья вместе с близостью вражеских засад словно предвещали что-то грозное, непреоборимое...

Никто из экипажа БРДМ не смог вразумительно объяснить это явление природы...

...Под этим мерцающим светом и двигалась колонна.

В ущелье вся колонна не пошла. Она остановилась на небольшом плато, почти уткнувшись в округлую, вдалеке резко вздымающуюся гору. Вперёд пополз отряд обеспечения движения, а по верху, по скалам, стали карабкаться советские десантники и афганские воины подразделения «командос».

Опять пульс жизни ощущаем только по радио.

Доносятся, приглушённые горами, автоматные очереди. Все ли живы?

– Огрызнулись и скрылись, – слышится в динамике. – Потерь нет.

Как нелепо и неправдоподобно в наши-то дни, когда после Великой Отечественной войны прошло тридцать восемь лет, слышать эти суровые слова: «Потерь нет»... А ведь, они могли быть!

– До плотины меньше километра. По карте – восемьсот метров. Ликвидировали два завала. Мин пока нет, – следует очередной доклад.

Может, афганские товарищи преувеличивали опасность? Просто душманы распустили слух, что дорога, плотина и прилегающие к ней луга и поля заминированы? Может, всё обойдётся и сапёрам не понадобится рисковать?

«Инга», «Рада» и «Буран»

– Дайте волю «Инге», – прозвучала по радио необычная фраза.

Это означало, что надо пустить на дорогу собак. Специально натренированные, они могут обнаружить и те мины, которые миноискатель не воспринимает. Это верные помощницы сапёров, добродушнейшие существа. У сапёров на довольствие состоят несколько овчарок. Самый большой боевой счёт у «Инги» и «Рады». Есть ещё и сын «Инги» – «Буран». Он родился здесь, в Афганистане, и в годовалом возрасте работает, отыскивает мины под стать матери – «профессору» этого дела. Его обучили сами сапёры. Но сегодня «Бурана» нет, оставлен дома. Работать должны многоопытные «Инга» и «Рада».

Долгие минуты в динамике только треск. Молчание сапёров становится невыносимым. Тем более, что ущелья за соседними горами продолжают полыхать и действовать на нервы.

Каждый из нас мысленно представляет, как между двумя каменными стенами, почти на ощупь двигаются сапёры, как, обнюхивая каждую пядь земли, беззвучно ступают собаки...

Томительно это ожидание.

И, наконец, доклад.

– «Ингу» в дело пускать нельзя. Посадили в машину.

– В чём дело?

– Видимо, дорога полита какой-то жидкостью. Есть слабый запах.

И это предусмотрели душманы! Да, не напрасно, видимо, едят бандитский хлеб американские, пакистанские и иранские инструкторы.

Значит, жди сюрпризов.

– Пустить трал.

Опять ожидание.

Полчаса спустя, поступает доклад: «Под катком трала взорвалась мина». Видимо, большой мощности. Механик-водитель контужен, осколками камней иссечено лицо. Фельдшер оказал первую помощь. Серьёзных повреждений нет. Опасности для жизни – тоже. Трал в рабочем состоянии...

...И опять под неусыпной охраной десантников и «командос» шли вперёд сапёры. На это ответственное задание были отобраны самые опытные. Старший лейтенант И. Загомуло, лейтенант О. Яновский, младший сержант О. Мишин – все они неоднократно участвовали в разминировании. Приходилось решать невероятные головоломки. Случалось – и под огнём душманов.

Душманы, сидевшие в засадах, видимо, поняли, что помешать разминированию не удастся, стали отходить, изредка огрызаясь автоматными и пулемётными очередями, которые, к счастью, шли мимо: уж слишком велика была дистанция. Вести огонь с близкого расстояния им не позволяло охранение.

Работать приходилось с особой тщательностью. Даже и после того, как пройдёт трал, его след и обочины скрупулёзно обследовались вручную – щупами. Строго соблюдая дистанцию – не менее двадцати пяти метров, – вершили свой трудный путь сапёры. И вот уже снята одна мина, вторая...

Тревожные доклады отвлекли внимание, и мы не заметили, как исчезли сполохи, и наступил рассвет.

Динамик всё чаще и чаще доносил далёкий голос командира сапёров.

– Сняли четыре мины. Одна пластиковая, итальянского производства, три – английские МК-7...

– Сняли две мины...

– Подрыв под катком трала...

Мозоли

В ущелье окунулись, как в ночь. Справа и слева – почти до небес – отвесные скалы. Кое-где наверху маяками застыли еле различимые среди скал фигуры. Это афганские дозорные. Узенькая дорога петляет вдоль хилого ручейка. В скалах зловеще чернеют пасти пещер. В них обычно душманы оборудуют огневые точки и устраивают засады. Из таких вот пещер сегодня ночью наши десантники вытащили брошенные басмачами крупнокалиберный пулемёт, миномёт, установку для пуска реактивных снарядов с двумя боекомплектами. Не успели их применить...

Можно представить положение колонны, втянувшейся в ущелье, если на мине подорвётся головная машина. Ни объехать, ни развернуться. Мышеловка!

А где-то впереди, в кровь раздирая пальцы, обезвреживают мины сапёры.

Душманы установили мины более года назад. Большинство – английские МК-7 с девятикилограммовым тротиловым зарядом. А между ними – пластмассовые итальянские. В каменистом полотне дороги или обочины выбивали лунку, установленную мину засыпали щебёнкой, пылью, а затем поливали водой – получалось, как в бетоне. Попробуй, такую обнаружить и обезвредить! Для того, чтобы добраться до скобы и зацепить за неё «кошкой», надо потеть да потеть.

На что рассчитывали душманы, устанавливая мины таким образом? Прежде всего – на внезапность. При этом способе установки подорвётся на мине не первая и не вторая, а неизвестно, которая по счёту машина колонны. Поскольку мина почти забетонирована, одни машины должны вначале «раскачать» грунт, оторвать мину от него, дать ей «свободный ход». Вот тогда взрыватель и гофрированная часть корпуса получат свободу, только тогда произойдёт взрыв.

За рычагами трала вместо контуженного механика-водителя – старший лейтенант И. Загомуло. Метр за метром утюжит дорогу. Останавливает машину. Выскакивает из кабины и вместе с другими сапёрами, взяв уже затупившийся щуп, тоже исследует каждый квадратный дециметр дороги. Миноискатель здесь – плохой помощник: много металлических предметов, да и на пластмассу он не реагирует. Вся надежда на острый глаз и щуп.

Вот Загомуло замечает, что на берегу ручья чернеют два широких кольца, соединённых такого же цвета полоской. Это – упаковка взрывателя. Значит, и мина – рядом.

– Внимание! – предупреждает Загомуло.

И метр, и два пройдено. Мин нет.

– Ищите!

Снова назад, и опять мокрые от пота и прорвавшихся мозолей руки вонзают в щебёнку щуп.

И, наконец – есть!

По камушку, по кусочку щебёнки отковыривает сапёр: штык-ножом, избитыми в кровь пальцами, обломанными ногтями. Вот и взрыватель. Он рассчитан на давление 700 килограммов. Но, кто знает, нет ли здесь «сюрприза», может, мина установлена на неизвлекаемость?! Взрыватель сидит туго. Вероятно, приржавел.

Как ни заманчиво извлечь мину «живую», показать потом сослуживцам, но законы безопасности... Младший сержант О. Мишин осторожно добирается до скобы. Цепляет за неё «кошку».

– В укрытие!

Рывок за верёвку – и оглушительный взрыв перекатывается по ущелью. На месте мины – воронка. Она не столь уж велика. Ведь при таком способе установки получается как бы направленный взрыв.

Вздохнули с облегчением и опять за работу.

« назад