Так к нему уважительно-дружески обращаются сослуживцы, которых у него за тридцать лет службы в Армии (в Советской Армии, в Российской Армии) великое множество. Сослуживцы, с которыми он прошёл (два раза по два года) Афганскую войну. Хотя, официально войны и не было и законов военного времени не существовало.

– Только однажды (!) за все мои четыре года пребывания за Речкой, – вспоминает гвардии полковник запаса Бондарев Геннадий Михайлович, – офицер отказался идти в бой. Его не судили, его отправили в Союз, его уволили. По-тихому. Не тронь дерьмо…

Резко. Грубо. Прямолинейно. Не кривя душой. Да…

Он всегда такой: и в Киевском военном училище; и в Академии имени Фрунзе; и на должности командира 51 Тульского гвардейского парашютно-десантного полка; и будучи Военным комиссаром Советского района Тулы. За правду, за своих подчинённых он всегда был готов (почему – был? Он и сейчас не изменился!) идти до последнего, идти, не оглядываясь, с открытым забралом в штыковую атаку.

Он чем-то похож на Суворова: конституцией тела; взрывным характером; неуживчивостью за свою прямоту с начальством; бескомпромиссностью своих взглядов и суждений. Я с ним вместе служил и знаю о нём не понаслышке.

– Твой первый бой? – Задаю ему вопрос.

– Бригада, где я служил, сопровождала колонны с грузом по маршруту Кушка–Кандагар. Однажды, возвращаясь на место дислокации после проводки колонны, группа которую я возглавлял, нарвалась на засаду. «Духи» с 60–70 метров расстреливали нас в упор. Командир роты, вопреки всем наставлениям, вопреки здравому смыслу, приказал личному составу спешиться с боевых машин и повёл их в наступление на позиции противника. Как старший группы, я хотел отдать приказ: «Отставить!», но в последний момент понял, что во время боя, во время атакующего порыва моя команда была, как бы помягче сказать, не только ненужной, но и вредной. «Духи» от такой нашей наглости на мгновенье опешили, прекратив огонь. И этого мгновенья хватило, чтобы без потерь с нашей стороны решить исход боя, полностью разгромив противника.

– Красное Знамя? В Великую Отечественную войну этот орден очень высоко ценился среди красноармейцев – даже выше ордена Ленина.

– Опять группа, которую я возглавлял, возвращалась после проводки колонны. И опять на нас была устроена засада. Но я знал, что в этом районе, в ближайших двух кишлаках не должно быть много душманов. Спешившись с брони, мы – двадцать восемь человек вместе со мной – вступили в бой и стали теснить противника в сторону ближайшего кишлака по зелёнке. Противник, отстреливаясь, стал медленно отходить по этой самой зелёнке. Мы продолжали преследование. И вдруг меня, как током поразило – эти «духи» затягивают нас в мешок. И «духов» не десяток-второй, а более двух сотен. Откуда их столько взялось стало ясно только после боя (отсутствовала информационная поддержка) – у мусульман принято встречать Новый год всей семьёй: был конец марта, то ли 21, то ли 22 число и в кишлаки в свои дома к своим семьям собрались все воюющие с нами боевики. Паники не было, хотя как прорываться назад к оставленной броне было совсем-совсем не понятно. Ставлю одному командиру взвода задачу, чтобы он с солдатом попытался найти проход в этом шквале огня. И они нашли: по старому руслу арыка группа стала по-пластунски приближаться к оставленной бронетехнике, заняла круговую оборону. И тут, на наше счастье, показались два вертолёта. Не наши вертолёты, то есть наши-то наши, но не нашей бригады. Молодцы лётчики – сразу сориентировались в обстановке и за три захода, расстреляв весь боекомплект, намного облегчили наше положение. В этот момент разрывной пулей ранило в ягодицу лейтенанта, нашедшего сухой арык – нашу дорогу жизни. Кровь била фонтаном. Я потом спрашивал докторов – спасти его можно было только на операционном столе. Вечная ему память. Но отвлёкся. Посылаю к бронетехнике командира гранатомётного взвода, чтобы по рации запросил командира бригады о помощи, чтобы прислал нам на помощь батальон и вертолёты. Вертолёты прилетели и снайперски – до «духов» от нас было 40–45 метров – ударили по противнику. А батальона обещанного всё нет и нет. Надвигаются сумерки. Тогда принимаю решение: двадцатью человеками открыть шквальный огонь, не обязательно – прицельный и прорываться во весь рост к бронетехнике. Шесть человек, также шквальным неприцельным огнём, прикрывают прорыв. Так мы и прорвались. Затем мы прикрывали оставшихся шестерых бойцов. Вынесли тела двух погибших – погиб ещё один солдат во время прорыва; но «духов» положили в этом бою больше полусотни. Все валились от усталости, радостно обнимаясь с механиками, оставшимися у машин; воды – ни капли. Тут ко мне подходит один сержант, огромный сибиряк и говорит: «Командир, давай проучим этих «духов» – они сейчас не ждут нашей атаки: давай долбанём по ним штыковой!». Я чуть не прослезился, но сил у нас не было для подобной дерзкой наглости.

– А батальон, посланный на помощь, где оказался?

– Банально заблудился. Ты не пиши об этом. – Но как не писать? На войне не все – герои. – Командир батальона был в стельку пьяным – поэтому и заблудился. Наша группа на «подмогу» сама вышла.

– Михалыч, что-то ты говорил о кознях против тебя?

– Попросил меня как-то начальник строевой части принести ему с боевых часы «Сейко». Но я сам никогда не мародёрничал, хотя солдатам не запрещал брать трофеи на поле боя и никогда не отбирал у них. Так прямо и заявил этому строевику, на что он ответил мне: «Не видать тебе больше орденов». На очередном совещании офицеров командир бригады спрашивает его, послал ли тот на меня представление на вторую Красную Звезду. Он как-то отвертелся. Через неделю командир бригады повторяет вопрос и, не услышав вразумительного ответа, объявляет начальнику строевой части строгий выговор с занесением и приказывает ему срочно отправить на меня представление на орден Красного Знамени.

– Каковы перепутья судьбы.

– Другой раз комбриг приказывает мне вечером (а мы только начали отмечать чей-то день рождения), чтобы я завтра с одной своей ротой и ротой из другого батальона вышел на боевое задание – прочесать «зелёнку». Задание пустяковое. Тем более, разведка донесла, что большого скопления противника в данном районе не замечено. Но я заупрямился, сказав, что пойду только со своими двумя ротами. Через полчаса споров, я всё же убедил командира в своём решении, сославшись на шестое и седьмое чувство. Придя в свою штабную палатку, приказал своим подчиненным офицерам, под их негодующе-возмущённые стенания, перенести день рождения на завтрашний вечер, ибо с утра предстоит серьёзный бой. На завтра подошли к «зелёнке»: всё тихо, всё спокойно, никакого движения, никакого шевелении. А на душе тревожно, что-то сосёт под ложечкой, муторно как-то. Отдаю приказ: одной роте развернуться в цепь справа, другой – слева, сам – с резервом в центре и всеми силами ударить по «зелёнке». Не успели «духи» полностью оборудовать засаду, не успели: более шестидесяти их трупов потом насчитали, взяли много трофейного оружия, у нас – один легкораненый. Комбриг вечером сказал: «Тебе, Михалыч, пора в экстрасенсы подаваться».

…В конце восьмидесятых в «верхах» страны обсуждался Проект Постановления «Об амнистии бывших военнослужащих Ограниченного контингента Советских войск в Афганистане, совершивших преступления и оказавшихся в плену у афганской вооружённой оппозиции». Так вот, будучи командиром полка, Бондарев написал открытое письмо о резком несогласии с основными положениями Проекта Постановления дюжине депутатам Верховного Совета СССР (был, был такой высший законодательный орган когда-то Великой Державы) и в несколько центральных газет.

Под письмом 98 (девяносто восемь!) подписей тех, кто в огонь и в воду пойдёт за своим командиром. И первая подпись его – гвардии полковника Геннадия Бондарева.

На это письмо, письмо – крик души офицеров и прапорщиков элиты Вооружённых Сил – не ответил ни один депутат, ни одна газета не напечатала кровью выстраданные строки.

– И сейчас вряд ли напечатают, – с грустью в глазах, сомневается Геннадий Михайлович.

– Сколько было разговоров, – продолжает он, – о том, имели мы право воевать в Афганистане, или не имели. Имели! Мы принимали Присягу! Мы выполняли приказ Родины! Беда в том, что наше руководство, руководство страны, позволяет себе сомневаться в правильности принятия решений. И тогда, и сейчас. Дана команда: «Фас!» и будьте уверены мы, солдаты, её всегда выполним! Не предавайте только нас, не отдавайте на растерзание и поругание Красную (Красную, Красную!!!) Армию, не дуйте в дуду западным приспешникам.

Он имеет право так говорить. И не потому, что на его груди пять орденов: Красного Знамени, Красной Звезды – два, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 2-й и 3-й степени, но и потому, что он – солдат, до мозга костей солдат и патриот своей Родины, гвардии полковник запаса Бондарев Геннадий Михайлович.

Михалыч!

Февраль 2009 года,

Тула.

В ТУЛЬСКОМ ЛИЦЕЕ № 2

Мой друг – Учитель ОБЖ (да, да с большой буквы Учитель) Мишка Алёхин (хорошо, хорошо – Михаил Алексеевич Алёхин) очередной раз пригласил меня выступить перед учениками лицея. На этот раз выступить на мероприятии (фу, как официозно; лучше – на Дне памяти), посвящённого Геннадию Бондареву, афганцу, гвардии полковнику, нашему сослуживцу по 106-й гвардейской воздушно-десантной (в наше время ещё – не «Тульской») Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии, нашему другу и товарищу.

О нём – Бондареве – написано много, в том числе и мной: в газете «Побратим» (15.02.2009), в газете «Молодой коммунар» (31.07.2009), в моём первом альбоме «Мои афганцы» (2009). Именно, у него первого брал интервью для этого альбома и, именно, это интервью с незначительными дополнениями вошло в книгу «Афганцы Тулы» (2014), и, именно, это интервью полностью привожу выше.

Что ещё о нём рассказать лицеистам?

…Картина Дейнеки «Оборона Севастополя».

Он там, в первых рядах с винтовкой в беспощадной штыковой атаке встаёт на пути фашистской нечисти…

…Картина Бубнова «Утро на Куликовом поле».

Через мгновенье закончится поединок Пересвета с Челубеем. Бондарев тоже там, впереди всех, с православным крестом на груди, с непокрытой головой, в лёгонькой кольчуге-безрукавке с топором в правой и щитом в левой руке; сейчас он бросится на басурманскую погань, круша всё на своём пути…

…Кинофильм «Офицеры».

Комэск Варрава в исполнении Ланового – тоже Бондарев – впереди страшной в своём порыве конной лавы громит басмачей…

И для него слова «Есть такая профессия – Родину защищать!» – не просто слова; это, если хотите, – не только смысл, но стиль всей его жизни.

…С гвардии подполковником Бондаревым я познакомился в конце восьмидесятых годов прошлого века: он – только что назначенный командир 51-го гвардейского парашютно-десантного полка, я – эпидемиолог дивизии.

Мне часто приходилось бывать с различными проверками во всех частях дивизии, в том числе и в родном 51-м полку, где я начинал службу батальонным врачом. С первых минут нашего знакомства я был поражён тем, что ко всем: офицерам, прапорщикам, солдатам командир полка Бондарев обращался только на «Вы». При нашей второй-третьей встрече я ему говорю:

– Михалыч, ты же знаешь историю своей страны, знаешь, что славяне обращались друг другу только на «Ты». Это Великий Святослав говорил «Иду на вы!», собираясь под корень выжечь ненавистный русскому народу хазарский каганат.

– Доктор, с тобой – на «Ты», – он задумался, подбирая нужные слова. – С другими – на «вы»; военная этика не позволяет иначе.

…Апрель 1994 года. Гвардии полковник Бондарев – военком Советского района. Я – полгода, как в «запасе». Мой сын оканчивает школу, кстати, школу № 73, нынешний лицей № 2.

Захожу к нему в кабинет, естественно, с просьбой о сыне – «откосить», так сказать. Обнялись – радушие, улыбка на лице хозяина кабинета, радость от нашей встречи, я начинаю.

– Михалыч! Сын оканчивает школу…

Он понял сразу. Неуловимо на его лице – явно выраженная брезгливость, отчуждённость, чуть ли не враждебность. Стараясь не замечать такой метаморфозы, продолжаю, как ни в чём не бывало.

– В раннем детстве сыну поставили диагноз, исключающий его службу в Армии. Как бы его, этот чёртов, ни к чему не обязывающий диагноз, исправить в нужном ракурсе.

Опять радушие, опять улыбка от плеча до плеча. Вызвав, кого следует, отдаёт распоряжение. Я в это время пытаюсь достать из «кошелька» десятилетней выдержки армянский «чай». Видя мои действия, Михалыч чуть не набрасывается на меня.

– Убери сейчас же. Чтобы в последний раз в моём кабинете, понимаешь.

В замешательстве запихиваю ёмкость в 0,5 литра обратно в «кошелёк». А он? Вот, то-то и оно! Он открывает сейф и достаёт оттуда точно такую же ёмкость в 0,5 литра десятилетней выдержки армянского «чая». И две ириски достаёт. Пока мы ждали нужные документы, мы и умяли за обе щёки эти две ириски, запивая их армянским десятилетней выдержки «чаем».

Нет, если бы я попросил в тот раз об обратном, то есть, по настоящему «откосить» сына от Армии, он бы мне не отказал. Но… но тогда бы… тогда бы Михалыч был бы со мной только на «Вы».

14 февраля 2017 года,

Тула.

29 августа 2023 года

год со дня смерти

БЕЛОВА ИГОРЯ АНАТОЛЬЕВИЧА

(22.10.1952 – 29.08.2022)

ИЗ КНИГИ

НИКОЛАЯ МАКАРОВА

«АФГАНЦЫ ТУЛЫ»

МЕТРОЛОГ НА ВОЙНЕ

Белов Игорь Анатольевич,

родился 22.10.1952 –

погиб в автокатастрофе

29.08.2022.

Чем занимается метролог на гражданке, по моему, если и не знает каждый, то, по крайней мере, догадывается. В армии в мирное время военный метролог занимается тем же, то есть проверяет все приборы и аппараты, которые имеются в наличии: медицинские тонометры и аптекарские весы, манометры различного назначения и топливораздаточные колонки, гири и электроизмерительные приборы и т. д., и т. п., и т. д., и т. п. Не будем здесь перечислять всю номенклатуру, не в этом суть.

– Но чем занимается метролог на войне? – Вопрос адресован гвардии майору запаса старшему инженеру-метрологу 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии Игорю Белову. – И Красная Звезда, конечно, не за замеры мифических приборов?

– Метролог на войне занимается войной. Какие измерения? Ходил на боевые, на караваны, как и все, наравне с другими, не отсиживался по штабам.

– Сколько раз ходил на боевые ты, конечно, не помнишь?

– Не считал, да и кто тогда этим занимался-то? Больше двадцати – это точно.

– И орден – за два года боевых?

– Вот орден-то конкретно за один случай. Или – приурочили орден к этому случаю, всё может быть.

– Давай, рассказывай.

– Проводилась зачистка долины реки Гильменд, что западнее Кандагара. Выдвигались смешанной колонной. Меня назначили заместителем сводного полка по вооружению.

– То есть – зампотехом?

– Вот-вот. И в самый неподходящий момент, недалеко от кишлака, глохнет мотор, нет, не подбили, просто глохнет мотор у танка, который шёл вторым от начала колонны. Естественно, вся колонна встала. Посылаю туда техника роты, а сам в БТРе задремал. Грех не воспользоваться минутной передышкой. Но проходит час, а техника нет. Вылезаю из БТРа, а моя машина была шестой-седьмой, не помню точнее, и перебежками приближаюсь к заглохшему танку.

– А там – тоже вздремнуть решили?

– Там – лежат под танком и боятся поднять головы: откуда-то из кишлака их обстреливает снайпер. Хорошо, что ещё ни в кого не попал. Лежать-то, конечно, хорошо, но выполнение задачи – под срывом. Бегу обратно в свой БТР.

– А снайпер?

– Снайпер и в этот раз, хотя и стрелял в меня три раза, не попал. Это мне потом сказали. И потом ещё до меня дошло, что в свой-то БТР бежать было не обязательно – рядом стояли другие. Но это – потом, а сейчас надо было вычислить и снять снайпера, чтобы технари отремонтировали движок у танка. Влезаю, значит, в БТР и из пулемёта длинными очередями по ближайшим дувалам.

– С первой очереди, поди, снял «духовского» снайперюгу?

– Каску – на автомат и высовываю в люк. Попал гадёныш в этот раз. Смотрю в триплекс – где он может быть? Дувалы разбиты, горы далеко. На всякий случай даю очередь по высокому тополю. Оттуда-то и свалился бедолага. Через пятнадцать минут мотор танка заработал и операция по зачистке зелёнки началась точно в срок.

– Точно, как приборы после твоего измерения.

– Ясен пень, ведь точность – привилегия королей и метрологов.

Сентябрь 2009 года,

Тула.

11 августа 2023 года

40 лет со дня гибели

афганца

СОЛОДОВНИКОВА СЕРГЕЯ

Родился 08.12.1962 в Ижевске – погиб 11.08.1983 в Афганистане, похоронен на городском кладбище Новомосковска Тульской области.

В Афганистане с октября 1982 года – командир миномётного расчёта миномётной батареи (в/ч пп 51883).

Награждён орденом Красной Звезды (посмертно).

12 августа 2023 года

40 лет со дня гибели

афганца

ВОЛОВА ГЕННАДИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА

Родился 27.06.1962 в посёлке Лесной Скуратовского поссовета г. Тулы – погиб 12.08.1983 в Афганистане, похоронен на кладбище деревни Кочаки Щёкинского района Тульской области.

В Афганистане с мая 1983 года – рядовой, водитель (в/ч пп 51931).

Награждён орденом Красной Звезды (посмертно).

« назад