Подумать только! Опять мне «попался» тот, кому надо «загонять иголки под ногти», чтобы вытянуть крохи информации. Мало того: гвардии майор запаса Виктор Раш учился в одном взводе с Малыгиным, вместе они и пришли взводными в одну сапёрную роту, одного полка, одной дивизии.

– Потом наши дороги разошлись…

– Наконец-то процесс пошёл, – подумал я, а вслух произнёс всего одну букву. – И?

– Стал замкомроты, через некоторое время предложили командовать ремонтной ротой полка, затем – заместитель по вооружению командира второго батальона.

Первое небольшое авторское отступление.

В девяносто четвёртом году гвардии майор Раш с усиленным батальоном направляется на первую чеченскую войну. Три месяца войны – орден «Мужества» и медаль «За отвагу», ранение.

– Почему-то думал, что за Чечню у тебя Красная Звезда.

– Нет, этот орден я получил в восемьдесят девятом, когда ещё служил в сапёрной роте и со своим взводом производил сплошное разминирование в Арсеньевском районе.

– Поясни – сплошное разминирование?

– В 41–42, когда немцев отогнали от Тулы, какой-то период шла позиционная война. Наши войска стояли на правом берегу Оки в Тульской области, а на противоположном берегу в Орловской области стояли войска противника. И те, и другие перед своей линией траншей ставили мины. Никто эти мины с тех пор не трогал. Моему взводу «нарезали» тридцать гектаров полей на нашей стороне и мы два месяца извлекали из земли этот смертоносный груз. Не только мины: неразорвавшиеся снаряды, гранаты, авиабомбы. – И предвидя мой вопрос. – Нет, всё обошлось без эксцессов, даже – без банальных бытовых травм.

– Чечня – хотя бы один боевой эпизод.

Он тяжело вздыхает, долго думает. Я не мешаю, не пристаю с расспросами.

– Завтра Серёга Громов должен был убывать домой, в Тулу, а сегодня… сегодня он попёрся на боевую операцию. Батальон перешёл на правый берег Терека и вступил в бой. Во главе тыловой группы с техникой и личным составом я остался на левом берегу. Через некоторое время передают по рации, что там, у них, появились раненые и «двухсотые». На БТРах выдвигаемся к взорванному мосту и на лямках поднимаем наших. Среди «двухсотых» был и Громов.

– Губанов тоже про Громова рассказывал.

– Только двинулись в обратный путь – начался минно-ракетный обстрел. Здесь меня и ранило.

Второе небольшое авторское отступление.

Виктор Франкович Раш после Чечни был назначен на должность начальника бронетанковой службы 51-го полка, в девяносто восьмом – начальник бронетанковой службы международной бригады в Югославии НАТОвские медали за это, с 1999 по 2003 года – преподаватель на военной кафедре в «Политехе».

– Вить, – я сижу в его кабинете на четвёртом этаже в управлении МЧС или как там её, что на улице Демонстрации, где пожарная часть, – на двери твоего кабинета табличка: «Старший государственный инспектор по маломерным судам».

Он смеётся.

– ГАИ на воде. Функции почти такие, только на воде нарушений меньше. За четыре года – всего один трагический случай: на гидроцикле молодая супружеская пара – год после свадьбы – на Воронке, не справившись с управлением, на полной скорости врезалась в опору моста.

Он опять тяжело вздохнул.

На том мы и расстались до новых встреч.

26 февраля 2010 года,

Тула.

28 апреля 2024 года

60 лет

афганцу

АТАНОВУ ЕГОРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ

ПРИНИМАЮ КОМАНДОВАНИЕ НА СЕБЯ

Атанов Егор Васильевич,

родился 28.04.1964

в селе Белгородской области.

…В актовом зале школы повисла напряженная тишина… Почти сотня мальчишек и девчонок, вцепившись в подлокотники кресел, не могут отвести взглядов от экрана, на котором десантники бесстрашно штурмуют афганские горы… Они еще не знают, что рядом с ними, в зале, сидит не просто свидетель, а непосредственный участник тех событий… Потом он будет рассказывать им о далекой стране Афганистане, детях, никогда не видевших игрушек и, конечно, о боевых товарищах. Не почестей ради, а ради того, чтобы знали, чтобы помнили и чтобы если, не дай Бог, случится, были готовы принять командование на себя.

Как и десятки его сверстников, Егор, конечно, мечтал о подвигах, об армейской романтике, настоящих, проверенных в боях и походах товарищах. Он уже видел себя четко чеканившим шаг в строю защитников Отечества, но первый визит в военкомат не просто охладил мальчишеский пыл, а практически разрушил мечту – надежда стать десантником рассеивалась как дым.

– Ну что приуныл? – подошел к нему седеющий майор. – Не взяли в десантуру?

Парнишка лишь обреченно отмахнулся в ответ.

– Не вешать нос, – приказным тоном сказал майор. – А если действительно хочешь носить голубой берет – иди в ДОСААФ, – и, похлопав по плечу, скрылся за дверью с надписью «Призывная комиссия».

Второго приглашения Егор не ждал, и уже через несколько дней стоически осваивал непростую парашютно-десантную науку.

Спустя три месяца допризывной подготовки, он переступил порог военкомата имея на счету 3 самостоятельных прыжка.

Шел 1983 год – четвертый год войны в Афганистане, но беспокойства по этому поводу Егор не испытывал – эйфория ожидания призыва была сильнее тревог.

Тревога за сына поселилась в чутком материнском сердце. Бывшая партизанка-подпольщица, она как никто другой, знала, насколько тонка, насколько ненадежна грань, пролегающая между жизнью и смертью. И потому вечерами, в тусклом свете ночника, дрожащими руками вышивала сыну оберег. Стежок за стежком… спаси и сохрани… словно молитву читала. Через год ее оберег действительно спасет жизни сына и его товарищей.

В апреле самолетом военно-транспортной авиации Егора Атанова вместе с несколькими десятками призывников доставили в Ташкент. Дальше ехали поездом – куда не знали. И только когда оказались в Фергане, поняли – Афган.

Кабульский аэропорт встретил новобранцев минометным огнем, до бомбоубежища добирались перебежками, затем на вертолетах ребят доставили к месту службы – в 76-ую парашютно-десантную бригаду. Несколько ночей никто из них просто не мог заснуть – пулеметные очереди, разрывы снарядов… Какой уж тут сон?

Но совсем скоро эта «музыка войны» звучала для них как колыбельная. А вот тишина настораживала, пугала, томила нехорошими предчувствиями. В часы бессонницы все чаще вспоминался дом и мама, а душу терзало неосознанное чувство вины – крышу так и не починил, палисад не успел поправить… Как она там справляется? Но такие сны были скорее исключением из правил. Чаще – падал с ног от усталости и засыпал, где придется.

Предугадать ход событий на войне не возможно. На каждом метре земли, каждую секунду может случиться непредвиденное. И случалось не раз…

Десантному подразделению была поставлена задача обеспечить проход колонны с техникой – образцами новых зенитных комплексов – по дороге Кабул-Гердез. Солдаты назвали ее «дорогой смерти», потому как проходила среди зарослей деревьев и кустарников – излюбленных мест для засад афганских душманов, у которых была своя задача – во чтобы то ни стало завладеть новым видом оружия.

Командование решило сработать на опережение и ночью очистить позиции, на которых могли укрепиться «духи». Десантники пошли в ночную разведку, умением, сноровкой, с нескрываемой дерзостью без лишнего шума уничтожили засаду противника. Можно возвращаться, но когда рассвело стало ясно, что моджахедов значительно больше, чем предполагалось. И как не старались они предупредить нападение противника, колонна с техникой все-таки попала под обстрел. Пришлось вступить в бой.

На помощь пришли вертолеты и, как говорится, «причесали зеленку» на совесть. Но и тут неожиданность – с земли по воздушным машинам ударила зенитная установка. Возвращение к своим снова откладывалось – орудие надо было уничтожить любой ценой.

На выполнение задания вышла разведгруппа из восемнадцати бойцов. Усталость притупляла бдительность, рассеивала внимание, но выполнение задачи никто не отменял. Едва десантники вышли на открытое пространство, как их буквально обожгло шквальным огнем. Один за другим падали на землю товарищи, а огонь только нарастал. Скрывшись в высохшем арыке, попавшие в засаду бойцы заняли круговую оборону, завязался ожесточенный бой.

И снова трагическая неожиданность – в ста метрах выше, в горах остался тяжелораненый разведчик. Напоминать о главном принципе ВДВ «сам погибай, а товарища выручай» не пришлось – несколько солдат с командиром двинулись вверх по арыку.

Душманы поджидали десантников, знали, что своего не бросят на чужой земле, обязательно вернутся, чтобы забрать раненого. Огонь разбросал солдат по обеим сторонам оврага: кто и где – понять было невозможно, все слилось в общий вой автоматных очередей. А потом тишина… Уверенные в том, что десантники полностью уничтожены, моджахеды вышли из укрытия и направились в сторону стонущих раненых.

Из шока Егора вывел приказ раненого командира: «стреляйте, кто может» и, поднявшись в полный рост буквально в пяти метрах от врага и практически глядя ему в глаза, он нажал на пуск автомата. И стрелял, стрелял, стрелял… А когда наступила тишина, он понял, что не может разжать пальцев – раскаленный ствол автомата словно прирос к руке став с нею единым целым. Осмотрелся – один, за спиной – раненые товарищи, впереди – поверженный враг. Вот тут-то и вспомнил про материнский оберег – спаси и сохрани…

Надо было возвращаться. Потери были огромны: разведрота лишилась командира, подоспевшие на помощь солдаты уносили погибших – никто не должен оставаться на чужой земле, раненые помогали и поддерживали друг друга. И кто-то должен был прикрывать их отход. Но кто? Самым опытным и меньше всего пострадавшим в ходе боев оказался Егор, которому едва исполнилось девятнадцать лет.

Это только в кино герой, встав в полный рост в окопе, громогласно кричит с экрана: «Беру командование на себя». В жизни все по-другому.

– Отходите, – сказал Егор, – я прикрою…

И это означало, что он принял на себя ответственность за выполнение задания командования, за жизнь товарищей и за все, что еще может случиться. Он принял командование на себя.

…Полдня, вымотанные бесконечными перебежками с перестрелками по воде и зарослям кустарника, неся на себе убитых и раненых, они вышли из окружения, к ночи добрались до бронемашин.

Задание командования десантники выполнили: обеспечили продвижение колонные с техникой, уничтожили зенитную установку, свыше семидесяти моджахедов. Цена? Тринадцать бойцов, тринадцать боевых товарищей, навсегда оставшихся молодыми.

За тот бой Егор Атанов будет удостоен ордена Красной Звезды. А пока война продолжалась….

…Наряду с двумя воющими сторонами всегда есть третья. Та, на территории которой ведутся военные действия. И это – женщины, дети, старики.

Кем для них были российские солдаты?

Ненависти к людям, говорящим на другом языке, афганцы не испытывали. Те, кто жил в городах поближе к цивилизации, были даже им благодарны за построенные электростанции, заводы, дороги… Горцы – недолюбливали и даже побаивались: придут, под корень уничтожат посевы конопли – основной источник дохода. Сами же десантники конфликтов с местным населением старались избегать: чужую культуру и традиции надо уважать, – так требовало командование. И, несмотря на то, что жили практически впроголодь, никогда не выезжали из части без банок тушенки, пачек галет и сухарей. Знали, что как только колонна появится на дороге, десятки ребятишек будут бежать за бронемашинами и кричать: «бакшиш», подарок значит… Хотя случалось всякое.

…Ничего не подозревающие солдаты направлялись в часть, когда из-за угла дома вдруг выскочит парнишка с автоматом наперевес. Десантник, первым увидевший опасность, вскинул оружие, но выстрелить не смог – ведь перед ним почти ребенок. Зато у афганского парнишки рука не дрогнула – автоматная очередь полоснула по руке, плечу, обожгла голову. Но и тогда никто из солдат не открыл ответного огня.

Позже раненый сослуживец успокаивал яростно негодующего Егора.

– Я подарил этому мальчишке жизнь… Пусть живет и помнит… Может лишний раз не выстрелит…

Нередко десантники пытались сами налаживать отношения со старейшинами горных селений, договаривались о «мирном сосуществовании».

…Колонна с техникой в который раз попала под шквальный огонь моджахедов. Командование было в недоумении: прежде чем машины покидали часть, вся округа тщательно осматривалась, разведка заглядывала практически под каждый куст. Справа – горы, слева – бурлящая и довольно глубокая река, спрятаться просто негде. Решили устроить засаду. И как только колонна выехала на дорогу, с изумлением увидели, что буквально по воде речушку перебежали вооруженные люди, отстрелялись и таким же образом назад.

На другой день разведчики спустились к реке, огляделись. Оказалось, что под водой проложен понтонный мост. Вот по нему-то и переходили реку не боевики, а местные парни, совсем еще юнцы, для которых подобные вылазки были возможностью заработать.

Выросший в деревне, где всегда было принято уважать старших и следовать их указаниям, Егор понимал, что надо хотя бы попробовать поговорить со стариками – вдруг да получится, сколько жизней с обеих сторон удастся сохранить…

Решили пойти в селение.

– Отцы, – обратились десантники к страшим по роду. – Вы прекрасно знаете куда и зачем ходят ваши дети и внуки, и если вам дорога их жизнь – не пускайте…

Вроде бы и договорились. Но как только очередная колонна вышла из части на нее вновь пытались напасть и были встречены шквальным огнем… После этого вылазки прекратились.

Прощание с афганом было неоднозначным. С одной стороны очень хотелось домой, в мирную жизнь. С другой – все сознавали, что это невозможно – земля, политая кровью друзей да и своей собственной, всегда будет отзываться в их сердцах невысказанною болью.

На большую землю улетали вертолетами, небольшими группами. Прощались в спешке и как-то скомкано – почему-то было неудобно перед теми, кто оставался. И вот уже с высоты птичьего полета, они в последний раз охватили взглядом афганские горы и боевых товарищей, цепью уходящих вверх по ущелью.

Спустя несколько лет, встав на ноги, Егор Атанов будет помогать и поддерживать воюющих в Афганистане десантников, направляя в далекую страну тысячи литров бензина и дизтоплева, сотни самых необходимых в быту вещей. А еще четверть века, прошедшего после вывода советских войск из Афганистана, он будет поздравлять с праздниками матерей и вдов погибших товарищей, заезжать в дни рождений, да и просто – на огонек.

И, несмотря на занятость, никогда не откажется встретиться с призывниками и молодежью – они должны знать, должны помнить, должны быть готовы принять командование на себя.

Наталья Галкина,

Тула.

« назад