Полковник в отставке. Депутат Собрания представителей Алексинского района 2-го и 3-го созывов. Советник главы администрации Алексина по работе с ветеранами боевых действий.

Из семьи военнослужащего. В 1974 году окончил Тульское высшее артиллерийское командное училище имени Тульского пролетариата. По партийному набору направлен в пограничные войска КГБ СССР (Восточный, Прибалтийский и Средне-Азиатский пограничные округа).

С 30.10.1980 по 14.02.1989 из посёлка Московский Кулябской области Таджикской ССР постоянно направлялся в краткосрочные командировки в Афганистан.

В 1989–1992 годах – служба в Западном пограничном округе в Мукачево. В 1993–1998 годах – начальник налоговой полиции в Алексине Тульской области.

Награждён орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги», другими медалями.

17 июля 2022 года

75 лет

военному врачу

ПОЗДНЯКОВУ ЮРИЮ АЛЕКСАНДРОВИЧУ

(Из книги «Мои коллеги – военные медики»)

ЕСТЬ ТАКАЯ ПРОФЕССИЯ – РЕАНИМАТОЛОГ

Поздняков Юрий Александрович,

родился 17.07.1947

в Приморском крае.

С первого курса медицинского института Юра Поздняков, ни много, ни мало, решил стоять на переднем крае практической медицины.

– Что, – задаю Позднякову вопрос (он на год раньше меня окончил Томский военно-медицинский факультет и, естественно, на год раньше меня пришёл служить в 51-й гвардейский парашютно-десантный полк), – так с первого курса стал заниматься реанимацией? Или реаниматологией – как правильно?

– И тем, и другим. Первое – практика, второе – одна из медицинских дисциплин, если хочешь – наука.

– Не будем углубляться в подробности. Тем более, я помню, как тебя через два года работы – или службы? – младшим врачом полкового медицинского пункта, перевели в медсанбат.

– Семьдесят третий год. Первая должность в лечебном учреждении – ординатор хирургического взвода медицинской роты. Оперировал всё: травмы, аппендицит, другие полостные и занимался анестезиологией: давал наркоз во время операций. И анестезиология, и реанимация – как близнецы-братья. По сути – две стороны одной медали.

– Про работу в госпиталях я тебя не буду расспрашивать, хотя в каждом лечебном учреждении имеется своя специфика, свои нюансы. Но, по большому счёту, операции, да и тот же наркоз, в принципе везде похожи друг на друга.

– В принципе, да.

– Твои «турпоездки»? Первая – в Монголию…

– Пять лет вместе с семьёй прослужил в Улан-Баторе. В Центральном госпитале – госпиталь на 600 коек, считай: окружной – занимал должность начальника анестезиологического отделения.

– Трудно?

– Как и во всех госпиталях, плюс постоянные командировки по всей Монголии в армейские госпитали и медсанбаты для оказания помощи, на сложные операции.

– Никакой экзотики – сплошная рутина.

– Не скажи. Всего один случай. Доставили в госпиталь утонувшего…

– Подожди, – перебиваю Позднякова, – где в Улан-Баторе можно утонуть?

– В бочке с холодной водой сорок минут пробыл пятилетний сын одного прапорщика. В приёмном покое стали делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. На теле появились – ты знаешь, что это означает – «мраморные» пятна, сердце не работает, окружающие советуют прекратить реанимацию. Мол, бесполезная эта затея. Ни на кого не обращаю внимания, наверное, материл всех. Врубаю дефибриллятор, и сердце пацана заработало. Пять суток не отходил от его кровати.

– Сорок минут в воде – как же мозг? Загнул?

– Скорее всего, холодная вода помешала начаться необратимым изменениям в мозге. А пацан? Пацан через тридцать семь суток был выписан в полном здравии, став ещё более хулиганистым среди своих сверстников.

– Ангола?

– На два года – с девяносто первого по девяносто третий – перед увольнением в запас занесла меня…

– Нелёгкая занесла? – снова перебиваю.

– Почти. Восемнадцатого марта выхожу из Ил-76 в Луэне – в тени шестьдесят градусов по Цельсию.

– Луэна – это?

– Город в Анголе – родина какого-то мятежного «вожачка». И этот город к очередному юбилею своего предводителя мятежники обещали освободить от неверных. Юбилей, аккурат, подоспел через неделю после моего прибытия в госпиталь нашей миссии. Начался обстрел. Кошмар – один доктор стал считать разрывы мин на территории миссии. Насчитав более ста шестидесяти, забился в истерике. Обошлось: успели нас на самолёте эвакуировать в Луанду. Две недели, пока не разбили мятежников, пробыли в столице и – обратно.

– Центральная Африка. Малярия и другие напасти.

– Болел только малярией. Четыре раза за два года.

– Ничего себе.

– Один наш доктор за полгода умудрился восемь (!!!) раз переболеть малярией. А ты – говоришь.

– Местным оказывал помощь?

– Толпами валили, когда наши врачи приходили помогать в их госпиталь. Свет от движка, который каждый раз заводился ровно – хоть часы проверяй – тридцать минут. Наркозная аппаратура – каменный век. В ларингоскопе лампочка не горит. Спрашиваю: «Почему не горит?». Их медбрат отвечает, что, мол, батарейки на базаре нынче дороги; да, ты, мол, доктор, не боись – мы тебе фонариком-жучком посветим: ты, давай, делай свой наркоз. Приходилось на ощупь, вслепую, пальцами направлять ларингоскоп в трахею.

– «Смерть фашизму», одним словом. А со своими у тебя много было работы?

– Хватало. Про один случай. Заболела жена нашего главного военного советника малярией, температура под сорок. Собрали консилиум из иностранных врачей почти всех представительств и посольств. Решили, что необходимо ставить подключичный катетер и вводить внутривенно растворы. Но никто не может проделать эту манипуляцию. Присылают за мной, а я первый раз вижу иностранный катетер с какой-то непонятной короткой иголкой и длинной трубкой. Да, и последний раз вскрывал подключичную вену полгода назад – мандраж, честно, присутствовал.

– Не прибедняйся – мастерство не пропьёшь.

– Попросил, чтобы кто-нибудь перевёл инструкцию – никто не знает итальянского. Генерал-лейтенант – главный военный советник – сам не свой. Махнул рукой: где наша не пропадала и поставил генеральше итальянский катетер с короткой иглой в подключичную вену. Иностранные коллеги зааплодировали, будто я забил решающий гол в ворота соперника.

– Я что-то не понял про итальянский, хитрый катетер?

– Короткая игла на то она и короткая, чтобы ставить в вену в подлокотной ямке, а не в подключичную вену. Это мне потом перевели итальянцы инструкцию.

– Хватит о медицине.

– Голод в Анголе был жутчайший. Люди тощие, коровы тощие.

– При чём – коровы?

– Представляешь: корова за двадцать секунд – засекали специально – сжирала журнал «Коммунист Вооружённых Сил».

Я хохочу на всю ординаторскую реанимационного отделения пятой горбольницы, куда пришёл навестить моего коллегу и моего старшего однополчанина и по Томскому военно-медицинскому факультету, и по 51-му полку.

Декабрь 2009 года,

Тула.

« назад