Кто из нас знает, что у каждого генерала армии США имеется своя личная наградная медаль, которой он имеет право направо и налево награждать не только своих подчинённых? Ещё меньше знатоков найдётся, кому известно, что главный сержант сухопутных войск армии тех же США приравнивается к генералу: по крайней мере, по вопросам награждения своей личной медалью. Вот, так.

А наш земляк, гвардии майор запаса Александр Кравченко – десантник, разведчик, бегло говорящий на английском и разговаривающий с запинками на китайском, да просто хороший парень – награждён вышеупомянутым сержантом своей медалью за № 812. Вот, так.

Из Югославии Кравченко «привёз» кроме этой, с щедрого плеча штатовского сержанта, медали ещё и Грамоту командира 101-го разведыва – тельного батальона армии США подполковника Ровиньё (фамилия – в русской транскрипции) «За спасение солдатских жизней», ООНовскую медаль «На службе миру» и наш, Российский орден «За военные заслуги».

– И сколько ты жизней спас? – задаю вопрос Сашке Кравченко (для меня он: Сашка – вместе служили целых восемь лет в одной дивизии и потом неоднократно пересекались наши гражданские пути-дороги) – И, главное, чьи жизни?

– Сербы стреляли по американцам, албанцы стреляли по русским. Посадил на наши БТРы американцев и они спокойно, без потерь патрулировали с нашими солдатами по сербской территории. И наоборот – вот и весь секрет.

– Ты входил в состав штаба миротворческих сил ООН. Случались какие-то – как бы помягче выразиться – нестыковки с нашими «заклятыми друзьями»?

– Какие там нестыковки? Хорошо, пара случаев. Мы, русские, называли, не знаю, откуда это пошло, всех американцев «пиндосами». Однажды их бригадный генерал просит меня, чтобы я сказал командиру русского батальона о прекращении обзывания их солдат непереводимым и непонятным, но от этого не менее оскорбительным, словом. Командир строит батальон и командным с нашим национальным ненормативным колоритом громовым голосом вещает: «С этой минуты чтобы этих пиндосных пиндосов пиндосами не называть!». Или, другой случай. Американцы – ребята простые. В армию призывают, как и у нас, с восемнадцати лет, а пиво разрешают продавать только достигшим двадцать один год. Я им и говорил: «Умирать разрешается в восемнадцать лет, а пиво пить в двадцать один – где же ваша хвалёная демократия, где логика?». Всё, с этих пор стали меня звать в переводе на русский «Создающий трудности».

– Югославская ООНовская медаль у тебя – вторая, а первая?

– В самом центре Африки расположена маленькая страна, размером с нашу Тульскую область…

– Знаю: Руанда называется.

– В этой стране мне пришлось находиться в составе наблюдателей ООН с девяносто четвёртого по девяносто пятый, почти два года с паспортом и статусом дипломата. Умора с этими неграми: вначале они – два враждующих племени – вырезали на круг миллион человек, затем – стали стрелять друг в друга.

– В чём фишка?

– Стреляли, не высовывая головы из окопов строго с шести до девяти утра. Потом, как по команде выпрыгивали из своих укрытий, садились к противнику спиной и начинали утреннюю трапезу. И это – на расстоянии приблизительно около четырёхсот метров. Вечером такая же процедура, после трёхчасовой стрельбы, повторялась. Знаешь – за какое вознаграждение воевали обе стороны: за две (ДВЕ!!!) банки по 0,7 пива. Не привезут пива – они и не стреляют.

– Вояки, понимаешь.

– Вояки-то вояками, но раньше Руанда была бельгийской колонией, а умники из ООН в составе миротворческих сил прислали и батальон бельгийских десантников. Тогда-то я и поседел: всех белых приравнивали к бельгийцам, а наблюдателям ООН оружия не полагалось. Даже – рогатки.

– Понятно.

– За продуктами ездили в соседнюю Уганду – границы существовали только теоретически в то время. В первом попавшемся «чепке» отоваривались на неделю. И так – каждое воскресение: у нас – выходной и у сидящих в окопах – выходной.

– Это ты к чему рассказываешь?

– В очередной вояж за покупками в соседнюю страну захожу в такой «чепок», а за прилавком стоит не негр, а смуглый, со смоляной бородой, явно мусульманин. Спрашиваю его, как он здесь оказался, в самом центре Африке.

Оказывается, у него жена – негритянка, а сам он из Афганистана, пуштун. Говорю, что сам тогда-то и тогда был в его стране. Он на меня как-то странно посмотрел и говорит, что тоже в это самое время был там, участвовал в боях на Панджшере. У них – у мусульман всего мира – считалось священным долгом (благо такие «турпоездки» были оплачены миллиардерами из Саудовской Аравии, или откуда ещё) пострелять на их исторической родине в неверных. Теперь пришла моя очередь огорошить, ответив, что значит, это его на Панджшере видел в оптический прицел снайперской винтовки, но в последний момент пожалел, предвидя теперешнюю встречу.

– О, добрались и до Афганистана.

– В восьмидесятом, сразу после выпуска, дав тридцать суток отпуска, меня направили в Баграм, в 345-й полк на должность помощника начальника разведки.

– Подожди, подожди – я что-то не понял: ты же закончил Военный Краснознамённый институт Министерства обороны.

– И, как знаток китайского языка, сразу попал в Афганистан. Хотя китайским языком ни разу в Афганистане не воспользовался.

– Знаю – про Афганистан ты скажешь, что воевал как все, ничего, мол, интересного, обычные будни войны. И награды у тебя «обычные»: орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги». Но всё же?

Кравченко малость задумался.

– Старейшины кишлака Анава – до сих пор помню – попросили, чтобы мы через их селение без особой надобности не ездили на нашем «лёгкопрогулочном» транспорте типа УРАЛов, КАМАЗов и гусениц. Дескать, после каждой такой поездки пыль стоит над всем кишлаком по полдня. Мы же – не звери. Останавливаю раз машину на окраине и с переводчиком сержантом-таджиком, по его предложению, в сорок с лишним градусную жару направляемся в местную чайхану выпить холодной минералки. Зашли. Сели спиной к стене, лицом ко входу в дальний край чайханы, поставив автоматы за спину. И тут, мы не успели даже пригубить напиток, в чайхану входит заросший, весь в пыли громила и направляется к нам. За мгновенье перед глазами, не поверишь, пронеслась вся жизнь. Всё – думаю, вот оказывается, как приходит бесславный конец: сидим на полу (оттого и показался афганец громилой), до оружия быстро дотянуться невозможно. Мысленно успел со всеми попрощаться, а подошедший что-то тарабарит по своему. Мой таджик переводит, что этот самый чел благодарит меня за то, что месяц назад я его подвозил на своей машине в их больницу и тем спас жизнь. Благодарит и спрашивает, сколько он мне должен.

– Не знаешь, где соловки подстелить.

– На то они и неисповедимы – пути-дороги Господние.

– Сань, это каким же блатом нужно обладать, чтобы пареньку из глубинки Николаева города поступить в элитный военный институт?

– Хочешь – верь, хочешь – не верь, дело – твоё. Абсолютно никакого блата. С первого класса учился в специальной школе с английским уклоном.

– Говоришь: не было блата?

– Дослушай. У нас соседка работала учителем английского в этой школе, а меня не с кем было оставлять дома – поэтому и начал учить заморский язык считай за два года до школы. И поступал именно в этот институт по воле случая. Принёс как-то взводный перед самым дембелем…

Прерываю его на полуслове:

– Перед каким дембелем?

– Срочную после школы служил в танковых войсках механиком-водителем. Принёс, значит, взводный «Красную Звезду», а там объявление о наборе в Военный институт. Всё бы – ничего, но по неопытности, по молодости лет написал в анкете всю правду, что изучаю английский с первого класса.

– Не понял.

– Что тут понимать-то. Не напиши этого, и изучать мне бы только английский, а так пришлось зубрить – нас так и называли, как Сталин называл Молотова, каменными задницами – второй язык.

– Хоть раз в жизни приходилось пользоваться китайской – чуть не сказал: Филькиной – грамотой?

– Ни разу.

Вторую медаль «За боевые заслуги» начальник разведки 51-го полка гвардии майор Кравченко получил, считай, на моих глазах. Разгорался Северный Кавказ. В начале девяностого года личный состав 106-й в третий раз – не считая Сумгаита и Тбилиси – «пожарничал» в Азербайджане. «Третье Баку» – на нашем сленге. Кравченко с подчинёнными войсками на границе с Ираном под Ленкоранью не давал уйти в соседнее государство мятежникам.

– Ты помнишь, что там творилось?

– А то!

– Какой-то умник из политрабочих с самого верхнего штаба инструктировал, чтобы с повстанцами, с этими басмачами недобитыми вначале вели переговоры. Типа, дружеских бесед – дескать, они же всё-таки жители пока ещё нашей страны. Как-то так оказалось, что молодой лейтенант командир взвода полковой разведроты Сашка Коноплёв 25 января 1990 года оказался без присмотра и воспринял слова вышестоящего начальства буквально.

– Помню: пошёл безоружным, с белым лоскутом в руке к дому, где засели, так называемые, повстанцы.

Кравченко на глазах посерел.

– Мне пришлось отвозить изрешечённое пулями тело гвардии лейтенанта Александра Ивановича Коноплёва на родину.

Мы долго молчим. Потом он тяжело вздыхает и заканчивает наш разговор.

– Меня в Югославию в девяносто девятом не хотели брать. На следующий день после моего сорокапятилетия в полку проходит строевой смотр убывающих в Югославию. Начальник строевой части разъясняет, с ехидной ухмылкой, что «дембелям» не полагается забугорный вояж. Вышел из строя и пошёл домой. А поздним вечером меня поднимают по «тревоге», дают три часа на сборы и «дембель» для меня «подкрался» только через четыре года, в третьем году.

– Понятно. – Опять вклиниваюсь в его монолог. – Кто из военных, как не ты, знает английский.

– На два батальона личного состава – один, ваш покорный слуга.

Ноябрь 2009 года,

Тула.

15 июня 2024 года

70 лет

афганцу

БУЛГАКОВУ ВАЛЕПИЮ АНАТОЛЬЕВИЧУ
(Из книги «Время выбрало нас»)

Родился 15.06.1954 в городе Рубцовске.

В 1975 году окончил Калининградское высшее военно-инженерное командное ордена Ленина Краснознамённое училище имени А. А. Жданова.

С сентября 1975 года – служба в 357-м гвардейском парашютно-десантном полку 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии: командир инженерно-сапёрного взвода.

С 26.12.1879 по февраль 1982 года – в Афганистане.

В 1982–1986 годах – в 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии; с 1984 года – командир сапёрной роты отдельного инженерно-сапёрного батальона.

В 1986–1991 годах – преподаватель военной кафедры Тульского политехнического института.

В октябре 1991 года в звании майор уволен из рядов Советской армии.

Награждён орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, медалями.

20 июня 2024 года

60 лет

суворовцу

САФРОНОВУ АЛЕКСАНДРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ

(Из книги «Суворовцы земли тульской»)

РЕЛИКВИЯ СУВОРОВСКОЙ ЮНОСТИ

Сафронов Александр Александрович,

родился 20.06.1964

в Туле;
Калининское СВУ.

Встречаясь с бывшими суворовцами – хотя, никто из них не приемлет слова «бывшие» – хорошо, встречаясь с суворовцами давно и совсем недавно покинувших стены училищ, всегда интересуюсь тем, что на «физике» осталось у них памятного о тех днях. Естественно, фотографии, редко – удостоверение суворовца, само собой – знак суворовского училища и погоны, малинового цвета погоны с буквами.

– «Кл», – читаю в верхней части погона, переданного мне военным комиссаром Тульской области Александром Сафроновым, и в нижней части, – «СВУ».

– Калининское суворовское военное училище, – поясняет собеседник. – Мой талисман, моя реликвия.

Воспоминания полковника запаса Сафронова:

«С раннего детства мечтал быть военным. Поэтому после восьмого класса альтернативы Суворовскому училищу у меня не было. Подал документы в Московское – самое близкое к Туле. Прошёл врачей, экзамены – одна «четвёрка», две «пятёрки», арифме... то есть, мандатку не прошёл. Конкурс был большой, и кого-то надо было элементарно отсеивать.

Расстроенный приехал в Тулу, пошёл в Привокзальный военкомат сдавать документы. Там, видя мои отметки, срочно переоформили документы, банально заменив обложку на личном деле, и отправили в Калинин, в Калининское суворовское военное училище, где приём осуществлялся в два потока. Аккурат, к началу экзаменов на втором потоке я и успел. В Калинине тоже конкурс – не сахар – зашкаливал за восемь человек на место

Две «пятёрки» по математике, «четвёрка» по физике, диктант по русскому языку, плюс – здоровье, нормативы по физо, мандатка и я – суворовец.

Через два года, окончив Суворовское, поступил в Коломенское артиллерийское командное училище во взвод артиллерии большой мощности, то есть – артиллерии калибром больше 200 мм.

Затем, обычная офицерская стезя от лейтенанта до полковника: один год в Белорусском военном округе, пять лет в Забайкалье (1986–1991), с 1991 года – в Московском военном округе, в военных комиссариатах Тулы; с июля восьмого года по февраль десятого – военный комиссар Тульской области в военной форме. С десятого года – на той же должности в гражданской форме одежды».

– Но талисман суворовской юности всегда со мной, – пожав руки, мы разошлись до новых встреч.

26 июня – 09 июля 2014 года,

Тула.

27 июня 2024 года

70 лет

МАТЭ ИРИНЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ

(Из книги «Время выбрало нас»)

Родилась 27.06.1954 в Южно-Енисейске.

В 1977 году окончила Самаркандский индустриальный техникум.

В 1984 – 1986 годах – в Афганистане: прапорщик, начальник клуба.

В 1986–1991 годах – начальник клуба в 906-м учебном комбинате в Ташкенте. В 1991–1994 годах – инструктор комсомола, начальник склада «НЗ» в Чирчике.

В 1994–1999 годах – начальник объединённых складов в бригаде МЧС (Кураково, Тульской области).

Награждена медалью «От благодарного афганского народа», другими медалями.

« назад