– Иннокентич, – как-то так повелось (со дня нашего знакомства в восемьдесят восьмом году) обращаться к Казанцеву, когда он из Афганистана прибыл в нашу дивизию командовать медсанбатом, – у тебя, что подчинённых нет – кому сучья пилить?

– Пожилые они. Испугался за них.

Больше никаких слов и не надо. В этом – весь гвардии полковник медицинской службы запаса Виктор Иннокентьевич Казанцев. Мало ли, что самого вдруг рухнувшее дерево чуть не придавило. Отделался лёгким испугом и тяжёлым переломом ноги.

Первое лирическое отступление:

Афганистан. 1986 год. Недалеко от Кабула дкушманы захватили одиннадцать наших КАМАЗов с двумя офицерами и одиннадцатью солдатами-водителями из 108-й дивизии 40-й армии. Командир дивизии десантников генерал Грачёв во главе передовой группы на БМП устремляется на выручку; замыкает колонну три машины медсанбата: УРАЛ, автоперевязочная и автобус. На подступах к песчаному карьеру, где попали в засаду КАМАЗы, всё пространство нашпиговано минами. Первая БМП с разведчиками подрывается на мине – сразу четырнадцать раненых с различной степенью тяжести. Оставшиеся БМП, под шквальным огнём «духов», почти на «пятаке» разворачиваются и, поднимая клубы пыли – что твоя дымовая завеса, – укрываются за скалами. Это – БМП, а грузовые машины на ограниченном пространстве горной дороги просто так не развернуть. «Мухой» загрузив раненых в УРАЛ, отдав команду об оказании им помощи, Казанцев, в ту пору – майор, сам – а мог, мог поручить кому-то другому и его за это никто бы не осудил – разворачивает неуклюжие машины, задыхаясь в стене поднятого песка. Разворачивает, не сидя в машине на месте водителя, а разворачивает, шагая по минному полю впереди машины. И так – три раза: под пулями на минном поле. О чём тогда думал молодой комбат?

– Никакого калейдоскопа о прошедшей жизни. Мысль одна – спасти раненых. Спасли. – Казанцева (а мы сидим и разговариваем в его машине; жена с младшей внучкой ушли в магазин за игрушками), аж, передёрнуло от воспоминаний. – Не это – страшно. Через два дня мы отбили тела наших тринадцати человек: животы вспороты, глаза выколоты, уши и гениталии отрезаны. Жутко смотреть. – Его второй раз передёрнуло. – И вот этим самым изуверством занимались «духовы» жёны и дети. Представляешь?

– Как вы узнали, кто этим занимался?

– Взяли троих пленных. Одного – первый раз видел такого взбешённого Пал Сергеича – комдив самолично допрашивал с очень жестоким пристрастием.

– По-русски говоря, с мордобоем: он же – боксёр.

Второе лирическое отступление:

Афганистан. В конце декабря восемьдесят седьмого года Казанцева (место которого, по большому счёту, в медсанбате руководить лечебным процессом) по тревоге отправляют заменить вдруг заболевшего начальника медицинской службы дивизии на ответственной боевой операции в районе Хоста. Заменить всего на неделю, которая растягивается на два с лишним месяца до третьего марта восемьдесят восьмого года.

– Выходит, ты в горах находился больше, чем на «зимних» квартирах в «тепле и уюте»?

– На «боевых» время проходило быстрее, вернее, не проходило – летело. К тому же – приказ на замену пришёл в апреле, а сменщик приехал только в середине августа.

– Витька, – иногда и так к нему обращаюсь, – краем уха слышал, что ты в том восемьдесят восьмом году подавал документы в академию, на первый факультет?

– Тридцать петь лет, как ты знаешь, – проходной возрастной ценз для поступления, но мне, как дважды орденоносцу, сделали послабление. И всё бы ничего, но когда я был на очередных «боевых» с комдивом, один мой подчинённый – представляешь, мой подчинённый из медсанбата, – подсуетившись перед замкомдивом, отослал свои документы в Ленинград.

– И, естественно, – завершаю за Иннокентьевича, – он не поступил.

Третье лирическое отступление.

Тула. Зимние учения медсанбата с десантированием. Комбат вторым покидает самолёт – первым прыгает радист, обеспечивая связь командиру. Приземление. Сбор техники, сбор личного состава. Марш в заданный район. Командир вместе со всеми, показывая пример подчинённым, расчищает от снега площадку под палатки. Мог бы и руководить из тёплой кабины штабной машины. И пока не расчистили необходимую площадку, пока не поставили все палатки, пока не затопили в палатках печки, пока… Это я – к чему?

Потому и полез он на злополучное дерево.

Биографическая справка.

Гвардии полковник медицинской службы запаса. В 1976 году окончил Томский военно-медицинский факультет. С 1976 года – служба в частях ВДВ, с 1988 года – командир медсанбата (аэромобильного госпиталя) 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии в Туле. Участник боевых действий в ДРА (18.05.1986 – 14.08.1988) – командир медсанбата 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии; участник боевых действий на Северном Кавказе, миротворческих сил в Югославии. Уволен из рядов Российской Армии в 2006 году. Работал в системе Тульского областного здравоохранения.

Награждён орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 2-й и 3-й степени, медалью «За боевые заслуги», медалями ООН, знаком «Отличник здравоохранения».

9 января 2010 года,

Тула.

8 марта 2018 года – 75 лет

военному моряку

КОМОВУ НИКОЛАЮ НИКОЛАЕВИЧУ

(из книги «Моряки земли тульской»)

КОМАНДИР БЧ-5

Комов Николай Николаевич,

родился 8.03.1943

в селе Высокие Поляны

Пителинского района

Рязанской области.

Каково – учишься, учишься четыре года, мечтаешь на атомоходе бороздить просторы Мирового океана, а приедешь с очередных каникул: бац – тебе по всей мор… то есть по всему лицу от ворот поворот. Переучивайся, мол, на дизель. И чтобы – никаких протестных выступлений. Не хотите ходить неделю-месяц на занятия – и, Бог с вами, не ходите, всё равно, возьмём измором.

Мой собеседник рассмеялся.

– Приблизительно так и произошло на пятом курсе в Севастопольском высшем военно-морском инженерном училище в шестьдесят пятом году прошлого века.

– Какая разница-то? И там – инженер, и там – та же должность.

– На дизельной подводной лодке через два года стал командиром БЧ-5 (электромеханическая часть – для разных-прочих сухопутных граждан), а на атомоходе ждал бы этой должности, как минимум, лет десять. На дизельных лодках по штату – два инженера, на атомоходах – восемнадцать. Улавливаешь разницу. Но, в противовес – другой довод: на дизеле должность каперанга-три, на атомных лодках – каперанга-два.

Звания, должности – не скоро, через шесть лет.

– Не понял. Почему – через шесть лет? Что это – за спецсверхсекретная программа обучения?

– После трёхмесячного курса «Молодого бойца», – как любопытному несмышлёнушу объясняет каперанг-два в отставке Комов, – непосредственно до самой учёбы курсанты проходили годовую срочную службу на кораблях ВМФ СССР. На нашем выпуске подобная практика, слава Богу, и завершилась.

Мне довелось служить на дизельной подводной лодке, приписанной к Военно-морской базе в Феодосии. Запомнилась то ли учебная, то ли учебно-боевая тревога, когда в охапку с постельными и туалетными принадлежностями мы во весю прыть мчались через город из казармы на пирс. Булькнули под воду; всплыли в Батуми; месяц «продували макароны».

– Или – другая тревога, боевая тревога, аккурат, перед Чехословацкими событиями. – Продолжает Коль Колич проводить со мной ликбез на морские темы. – Я тогда служил на Балтике, в Лиепае, естественно, на дизельной подлодке. Вызывает, значит, меня командир и ошарашивает: «Через два часа выходим в море». Возражаю ему, дескать: «Приборы – в ремонте. Из двух линий вала в исправности – один. И – т. д., и т. п.». На мои стенания-страдания – командирский рык: «Исправные приборы снимешь с другой лодки. В море выйдем на одном двигателе».

– Разве, можно – так?

– В автономке всякое может случиться. И один двигатель может отказать. Вышли на одной линии вала, то есть – на одном двигателе. Правда, вышли через три часа. Протелепались какое-то время в акватории аванпорта и благополучно вернулись на базу. Отбой дали.

Отслужив почти десять лет на дизельной подлодке, Николай Николаевич переводится в Ригу, в Учебный центр, где готовят иностранные экипажи подлодок и надводных кораблей. Вскоре и «дембель» подокрался, после которого, через несколько лет, Комов получает в Туле квартиру. В декабре 2011 года моряки Тулы выбирают его председателем Морского собрания.

И с ним, с председателем Морского собрания, моим давним знакомым, сидим в Белоусовском парке на лавочке напротив бюста Есенину, неторопливо рассуждая за жизнь, за то, за сё.

– Чем, по-твоему, Морское собрание отличается от других ветеранских организаций, коих в Туле, как блох на Барбоске, более, подумать только, четырёхсот штук? – Провоцировать собеседника – так провоцировать по полной программе.

– Знаешь, какая основная задача подобных организаций? – Вроде, с шестым пунктом у него всё в порядке, а отвечает вопросом на вопрос. – Ветеранские организации существуют для того, чтобы ветераны общались друг с другом, не потерялись на «гражданке», помогали друг другу, решали сообща свои насущные вопросы…

– А как же – патриотическо-воспитательная работа с молодёжью? – Продолжаю провоцировать собеседника.

– Вот, эта самая работа, так называемая, патриотическо-воспитательная, – функция Госудраства.

– Целиком и полностью поддерживаю предыдущего оратора.

Посидев ещё минут пятнадцать, под надвигающиеся долгожданные дождевые тучи мы разошлись каждый по своим делам: Николай Николаевич – в Морское собрание готовить для меня списки моряков, я – записать по горячим следам, то есть – словам, нашу беседу.

9 июня 2014 года,

Тула.

10 марта 2018 года – 75 лет

афганцу

КОВТУНУ ВАСИЛИЮ НИКИФОРОВИЧУ

(из книги «Афганцы Тулы»)

НАЧАЛЬНИК СВЯЗИ АРМИИ ПВО

Ковтун Василий Никифорович

родился 10.03.1943

на Украине.

Полковник в отставке Ковтун неоднократно листал мои альбомы об афганцах и, также неоднократно, советовал мне создать альбом о военных связистах: героях Великой Отечественной войны и связистах сегодняшнего поколения туляков. В течение полугода у нас с ним дальше разговоров дело не заходило. Накануне 23 февраля, сидя в кабинете председателя Профсоюза военнослужащих, заместителем которого он является (не кабинета, ясен пень, а заместителем председателя) мы с ним разговорились. В основном он рассказывал, я задавал вопросы и, естественно, услышанное записывал в блокнот. По окончании разговора, так на всякий случай, задал ему вопрос про Афганистан (надо отметить, что при первой нашей встрече на мои расспросы об Афганистане, он ответил, что не воевал там). И что же я услышал?

– Да, приходилось и мне бывать за Речкой.

Так Никифорович, не дожидаясь альбома о связистах, занял достойное место в альбоме об афганцах.

…Окончив Киевский строительный техникум в 1962 году, Василий Ковтун поступил в Киевское военное дважды Краснознамённое училище связи имени М.И. Калинина, по окончании которого «загремел»… в ГСВГ – Группу Советских войск в Германии (для тех, кто забыл эту аббревиатуру).

– Какую же в то время нужно было иметь волосатую лапу, чтобы сразу после училище попасть в Германию? – Недоумению моему не было предела.

– Учиться надо хорошо. – Последовал лаконичны ответ. – «Красный» диплом у меня.

Пять лет в Германии (1965-1971) и – а как вы думали? – десять лет (1971-1981) в ЗабВО (для тех, кто подзабыл: Забайкальский военный округ, округ, который «всегда готов»).

Остановимся немного на Германии, где Ковтун проходил службу в танковой дивизии, более конкретно остановимся на 1968 году.

– Учения, обычные плановые учения, нашей танковой дивизии проходили на территории Чехословакии и вдруг: «Боевая тревога». Наши танки в срочном порядке перекрывают границу с ФРГ. Как всегда или всё же изредка? – Убелённый сединами полковник в отставке на мгновенье задумывается. – Нет, всё же, как всегда в воинском азарте, в естественной неразберихе первых часов… (о настоящей войне тогда как-то не хотелось даже думать) один наш танковый батальон оказался далеко на территории ФРГ.

На мой невысказанный вопрос Ковтун продолжал:

– Немцы нас сильно боялись и… ещё больше уважали. Поэтому с их стороны не последовало никаких военных, тем более, дипломатических последствий. Батальон, в конце концов, занял отведённый ему рубеж на нашей территории. То есть на территории Чехословакии. Что характерно, старшее поколение относилось к нам более чем лояльно: встречали порой с цветами. Молодёжь? Молодёжь откровенно нас ненавидела, и пакости нам всяческие делала эта самая их «золотая» молодёжь.

После Забайкалья Ковтун опять в Германии (1981–1986), а затем (1986–1994) – служба в ТуркВО (Туркестанский военный округ) в должности начальника связи армии ПВО.

Уф, добрались и до Афганистана, хотя, по большому счёту, непосредственно воевать в Афганистане Ковтуну и не пришлось. Но каждый выполняет строго отведённые ему Уставами обязанности там и тогда, когда и где ему прикажет Родина: и полковник Ковтун в том не исключение.

Четыре года – 1986–1989 – полковник Ковтун три-четыре раза в год на самолётах, которые не то, чтобы постоянно, но порой и обстреливали «духи», пересекал границу с Афганистаном, туда и обратно: Кабул, Кандагар, Джелалабад, другие населённые пункты, где размещались его подчинённые связисты. Связисты, которые обеспечивали полёты самолётов ПВО, взлетавшие из Союза на боевые задания.

– Четыре раза посылали мои документы на «генерала» (должность-то у меня была тогда генеральская) и четыре раза документы терялись в том перестроечном бардаке. Так и пришлось уволиться из Армии в апреле 1995 года полковником.

Награждён орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, медалями, нагрудным знаком «Почётный радист СССР».

Февраль 2011 года,

Тула.

21 марта 2018 года – 80 лет

интернационалисту

ЛАРИКОВУ АЛЕКСАНДРУ АНАТОЛЬЕВИЧУ

(из книги «Интернационалисты земли тульской»)

ПАРОЛЬ: «АНГОЛА»

Лариков Александр Анатольевич,

родился 21.03.1938

в городе Калинине

(ныне – Тверь);
Ангола.

Который раз ловлю себя на мысли о том, что вроде бы знаешь о человеке всё, или, по крайней мере, знаешь о нём не мало, но иногда невзначай в случайном разговоре вдруг обронишь, казалось бы, ничего незначащее слово, то оказывается... Так и в этот раз, встретив своего сослуживца, как всегда, обнялись, похлопали друг друга по плечам, заговорили о житье-бытье, о том, о сём, и вдруг он произносит то самое, на первый взгляд, ничего не значащее, вроде бы, слово…

С Толичем Лариковым я знаком с начала восьмидесятых годов прошлого столетия: служили вместе в штабе 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии. И в повседневной жизни, и на учениях, и частых командировках мы поддерживали не то чтобы какие-то там уж слишком дружеские отношения, но приятельско-служебные – точно. В принципе, так и принято, в любом военном сплочённом коллективе. Когда – в 1993 году – ему представилась возможность убыть в командировку в Анголу, он не раздумывал.

Краткая биографическая справка.

– в 1956 году окончил среднюю школу в городе Калинине;

– с 1956 по 1959 год – служба в Пскове в отдельном батальоне связи 76-й гвардейской воздушно-десантной Черниговской Краснознамённой дивизии, которой в то время командовал гвардии генерал-майор Евдан Андрей Алексеевич;

– 1959 год – увольнение в запас в звании гвардии старшего сержанта радиотелеграфистом 1-го класса и поступление в Калининский государственный педагогический институт на естественно-географический факультет;

– до начала 70-х годов – работа корреспондентом, редактором многотиражной газеты; затем – призыв в ряды Советской Армии: сдача экстерном выпускные экзамены в Львовском высшем политическом училище и начало службы гвардии старшим лейтенантом в должности замполита роты в 1-м парашютно-десантном батальоне 137-го гвардейского парашютно-десантного полка в Рязани;

– до июля 1983 года – служебный путь до звания гвардии подполковника и должности секретаря партийной комиссии дивизии;

– с 27 июля 1983 года по 27 августа 1985 года – служебная командировка в Народную Республику Анголу;

– с 1985 года – в запасе, затем – в отставке; живёт в Туле.

…Поговорили, вспомнили друзей-товарищей, договорились о новой встрече, на которую Лариков принёс свои короткие воспоминания, написанные чётким каллиграфическим почерком политработника.

Из воспоминаний гвардии подполковника в отставке Александра Ларикова:

«...В Анголу добирался на самолётах из Шереметьево-2 с пересадкой в Париже и далее до Луанды. День отдыха-инструктажа и новый перелёт до города Лубанго – конечной точке моего назначения, где находилась военная миссия ПЛАН СВАПО...».

– ПЛАН СВАПО, – поясняет мне Лариков, – это главный политический орган повстанческой армии Намибии, бойцы которой дислоцировались и проходили обучение на территории Анголы, готовясь к борьбе за свободу и независимость своей страны. Моя же должность называлась «Военный специалист при Главном политкомиссаре ПЛАН СВАПО».

– Не хило. Ну, да – ладно.

«...Жили в двухэтажном особняке, огороженным высочайшим забором. Жили, по большому счёту, в промежутках между поездками на учебные центры и базы ПЛАН, расположенные в радиусе 450–500 километров от Лубанго в глухих лесах или бушах. Ещё принимали участие в длительных походах по бушам в составе наших военных специалистов, сопровождая своих подсоветных.

Базы-центры по подготовке партизан ПЛАН были хорошо оборудованными, жилища для офицеров и солдат располагались в землянках, учебные «классы» под открыты небом, защищённые с воздуха широкими листьями деревьев.

В мою первостепенную задачу входило как можно быстрее освоиться в новой обстановке, узнать людей, уяснить особенности партийно-политической работы в партизанских отрядах с бойцами низкого общеобразовательного уровня.

В ноябре 1983 года состоялась моя первая дальняя поездка на ОКП ПЛАН (ОКП – оперативно-командный пункт), расположенный от Лубанго практически на границе с Намибией. Наш маршрут пролегал по территории, на которой во всю орудовали диверсионные группы из ЮАР. По обочинам дороги валялась изуродованная военная техника, подорванная на минах. На самой дороге воронки от взрывов, много – свежих; три моста взорваны. В этот раз добрались без происшествий. Быстрые приветствия и мы рассредоточились по местам отдыха, тщательно замаскировавшись от посторонних глаз – большая вероятность того, что противник может находиться совсем рядом. Противник, которому ни в коем случае нельзя знать, что приехали советские военные специалисты. Мне предстояло выступить перед партизанами и их командирами о военно-политической линии СССР в международных вопросах и о практическом обеспечении партизанских образований...».

– Непосредственно в боевых действиях приходилось участвовать? – Задаю провокационный вопрос, зная наперёд, что вряд ли получу утвердительный ответ ввиду секретности деятельности советских военных специалистов в тех далёких «горячих точках». Хотя, за давностью лет…

«...В период открытой агрессии войск ЮАР против НРА в 1985 году, с целью активизации боевых действий личного состава ПЛАН, меня откомандировали в 20-ю мотострелковую бригаду. В ходе работы в этой бригаде непосредственно участвовал в боевых действиях по отражению натиска и уничтожению диверсионных групп УНИТА. Раненым в боях бойцам намибийской бригады приходилось часто оказывать, наряду со штатными санитарными инструкторами, медицинскую помощь.

Это – боевые будни. Вот, 5 февраля 1985 года… Но, по порядку.

Шла плановая работа в учебном центре «Джумба». В 11 часов 50 минут – подробности врезались в память практически по мгновениям, – следуя по маршруту: стрельбище – расположение учебного центра (в автомобиле находился один, ввиду близкого расстояния), попал в засаду, неустановленной по своей принадлежности, диверсионной группы. Мыслей никаких не было, всё происходило на «автомате», как в замедленной киносъёмке. Вырубил одного, вывалился из машины, вырубил второго – кто же из этих «басмачей» мог знать, что нарвался на советского десантника, пусть и политработника. Мастерство-то не пропьёшь! А тут и помощь подоспела. Отделался травмой правого коленного сустава и травмой левого голеностопа – крепко я их тогда приложил...».

– Вот и «сказки» конец, – улыбается Лариков.

– Ничего себе «сказка-сказочка».

Ах, да – чуть не забыл об оборонённом слове при нашей неожиданной встрече, прозвучавшем, как пароль: «АНГОЛА»…

Март 2012 года,

Тула.

25 марта 2018 года – 70 лет

афганцу

ТЕРНОВЕНКО МИХАИЛУ ГРИГОРЬЕВИЧУ

(АФГАНИСТАН: 1979–1981)

30 марта 2018 года – 50 лет

афганцу

ФРОЛОВУ ЮРИЮ НИКОЛАЕВИЧУ

(АФГАНИСТАН: 1987–1989)

« назад