Не всем быть полководцами, не всем быть генералами и полковниками, не всем быть и майорами. Если даже ты окончил Ленинградское суворовское военное училище и Московское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР.

– Что поделать? – Совсем не в расстроенных чувствах, но всё с тем же юношеским блеском в глазах, с неизменной обаятельной улыбкой обнимал меня около штаба 51-го гвардейского полка мой давний сослуживец Кипуров, Коля Кипуров, гвардии капитан в отставке.

Встретились, конечно, мы в этом месте не случайно: 26 апреля – День дивизии, Нашей 106-й гвардейской воздушно-десантной, в которой Кипуров без двух прослужил двадцать лет. Два года, как и у большинства наших сверстников, – Афганистан.

– Да, что рассказывать-то про Афганистан? Скажу другое – вряд ли кто имеет в своём послужном списке участие в семнадцати парадах.

– В семнадцати? – Переспросил своего тёзку с недоверием.

– Представь себе. Десять парадов – На Дворцовой площади в Ленинграде и семь парадов – на Красной площади в Москве.

– Да-а! – Только так отреагировал на его слова.

– Кроме того: в 1965 году стал чемпионом Спартакиады Суворовских и Нахимовского училищ по военному троеборью с результатом кандидата в мастера спорта.

Кипурова я знаю с семьдесят второго года, когда сам пришёл служить в 51-й полк, но эти подробности его биографии услышал только сейчас.

– Про Афганистан? – Напоминаю ему.

– Коротко: начальник ГСМ 345-го парашютно-десантного полка в Баграме с восемьдесят второго по восемьдесят четвёртый год. Красная Звезда и «За боевые заслуги».

– Только за заправку машин таких боевых наград не дают. Подробнее расскажи.

– Воевал. Не хуже и не лучше других. Что ты написал о Новикове в своём альбоме «Мои «афганцы», – Володька Новиков стоит рядом с нами, – о том же можно смело и обо мне писать, с незначительными нюансами.

Вот и разговаривай с такими ветеранами, со своими давнишними приятелями-сослуживцами.

26 марта 2010 года,

Тула.

Воспоминания Николая Кипурова, или биографический очерк собственноручно им написанный:

«Отношение к бывшим воспитанником детских домов было трепетное, на зимних каникулах мы оставались в училище и руководство составляло, основываясь на наших желаниях, план развлекательных мероприятий.

Детство провел в детском доме. В 1959 году поступил в Тамбовское суворовское военное училище. По «квоте» от детских домов Пензенской области должно было поступить пять человек. По цветоощущению я не проходил, а полностью подходящих по медицинским показателям пять человек не набиралось. Начальник медицинской службы спросил: «Хочешь учиться?», а я ответил: «Хочу!». И начался процесс моего обучения. Педагогический коллектив был замечательным. К воспитанникам относились по-отечески. Но над каждым был негласный «воспитатель» из старшеклассников. Присутствовали элементы воспитания бурсы «по Помяловскому», но в мягкой форме. Был «воспитатель» и у меня, например, подтягиваясь на перекладине, я повторял за ним: «О макинао, о бибрадао, о мачдидао, о бибрау!». Это были слова из какого-то зарубежного фильма. Или, например, ставилась задача к завтрашнему дню выучить стихотворение, так говорил «воспитатель»: «От сих до сих!». По правде сказать, наизусть приходилось учить классические произведения, которые помню до сих пор. Элементов унижения в этом воспитании, я считаю, что не было, и во многом я благодарен своим импровизированным «воспитателям».

Позднее, когда я стал курсантом третьего курса Московского высшего общевойскового командного училища, встретил своего «наставника» в звании старшего лейтенанта. Это была по- настоящему трогательная встреча, наполненная общими воспоминаниями.

В 1960 году Тамбовское СВУ было расформировано, два класса были переведены в Ленинградское СВУ. После провинциального Тамбова учеба и жизнь в Ленинграде была намного ярче и интереснее: музеи, театры, встречи с интересными людьми (Эмиль Кио, Кирилл Лавров, Сергей Николаевич Филиппов). Одним из крупнейших событий для воспитанников училища стала встреча с первым космонавтом планеты Юрием Гагариным.

Отношение к бывшим воспитанником детских домов было трепетное, всего в училище таких было около шестидесяти человек. На зимних каникулах эти суворовцы оставались в училище, руководство составляло на этот период, основываясь на наших желаниях план. Любой театр, цирк, музей, экскурсия на кондитерскую фабрику и все что детской душе было угодно, – пожалуйста! На летние каникулы я выезжал в свой детский дом. И подрастая, я стал понимать, что в моем присутствии воспитатели старались мягче относиться к детям. В очередной приезд после окончания десятого класса, пришлось стать свидетелем грубого обращения с воспитанниками, включая рукоприкладство самого директора детского дома.

Я, не раздумывая, поехал в областной центр и на личной встрече всё рассказал первому секретарю обкома партии. Через пять дней, после детальной проверки директор был снят с должности.

Особенно вспоминаются моменты исключения из СВУ за поступки дискредитирующие звание «суворовец». Весь личный состав училища выстраивался в каре на плацу, и под барабанную дробь старшина роты срезал с плеч провинившегося алые пагоны. Я не помню такого случая, чтобы отчисляемый не плакал, и все присутствующие без исключения были потрясены увиденным. Я отчетливо помню это состояние, когда по твоему телу проходит дрожь!

За пять лет учебы в Ленинграде участвовал в десяти парадах на Дворцовой площади. В 1965 году на базе Ленинградского СВУ была проведена шестая летняя спартакиада Суворовских и Нахимовского училищ. Я занимался военным троеборьем, в которое входило метание гранаты Ф-1 на дальность, 600 полосы препятствий, стрельба из автомата из положений: лежа, с колена, стоя. Лично я с результатом в 260 очков выполнил норматив кандидата в мастера спорта и занял первое место. Команда из двух человек нашего училища в этом виде соревнований также заняла первое место. После удачного выступления на спартакиаде было много предложений на поступление в высшие военные училища Ленинграда. Но я поступил в Московское общевойсковое командное училище вместе с моими друзьями. О чем никогда не пожалел. Жизнь и учеба в училище была насыщена. По тем временам спортивная база была просто шикарная, хотя бы взять плавательный бассейн на шесть дорожек по 25 метров. Плац был лучшим в Московском военном округе. Училище было показательным для разного рода делегаций, в том числе иностранных. Что давало ряд преимуществ, но добавляло много обязанностей.

Лично я на втором и третьем курсах отвечал за кусок мраморного парапета здания, который всегда должен блестеть в любое время года. А чего стоил так называемый «золотой километр»! Училище располагалось в одном километре от Московской кольцевой дороги, этот километр постоянно красили, подстригали траву, одним словом содержали в абсолютном порядке. Но все это не мешало учебе.

Вспоминается один неприятный случай, произошедший в ночь на 7 ноября 1967 года. Дежурный по роте порезал парадные сапоги подавляющего большинства личного состава роты. А это накануне проведения парада на Красной площади в честь 50-летия Октября! Не помню фамилию дежурного по роте курсанта, но это был круглый отличный из интеллигентной семьи. О мотивах поступка этого курсанта мне ничего не известно. Но парад с участием личного состава роты состоялся. За три года учебы в Московском общевойсковом командном училище я принимал участие в шести парадах на Красной площади. Объясню, почему это училище до сегодняшнего дня замыкает пешую часть парада. Ответ достаточно прост, за пешей частью парада выходит техника и необходимо как можно быстрее освободить для ее прохода место, поэтому шаг делается шире с тем же темпом, 120 ударов в минуту. Выпуск из Московского общевойскового командного училища традиционно происходит на Красной площади и это, на мой взгляд, является большой привилегией!

В 1968 году посте выпуска из училища был направлен в Тулу в 51-й гвардейский парашютно-десантный полк 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии на должность командира взвода станкового противотанкового гранатомета.

Летом-осенью 1975–1977 года выполнял правительственное задание по уборке урожая. С марта 1982 по март 1984 года проходил службу в Афганистане в должности начальника ГСМ 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка в Баграме.

В 1986 году уволился в запас в звании капитана. В 1986–1991 годах работал начальником Добровольной пожарной дружины в НИИ «Стрела», в 1992–2008 годах – экспедитором в ОАО ИПО «Лев Толстой».

Июль 2014 года,

Тула.

8 марта 2021 года

90 лет

суворовцу

ИВАНОВУ ЭДУАРДУ ЕВГЕНЬЕВИЧУ

(Из книги «Суворовцы земли тульской»)

СУВОРОВЕЦ – ГЕРОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ТРУДА

Иванов Эдуард Евгеньевич,

родился 08.03.1931

в Туле;

Тульское СВУ.

Герой Социалистического Труда (1986), кандидат технических наук, Почётный работник электронной промышленности, автор ряда научных трудов и патентов.

В 1944–1949 годах – учёба в Тульском суворовском военном училище. Как хорошо успевающий воспитанник, участвовал в 1945 году в Параде Победы на Красной Площади в Москве (Направляющий второй шеренги тульского батальона суворовцев). В 1949–1951 годах – учёба в Московском Краснознамённом училище имени Верховного Совета РСФСР. В 1951–1956 годах – служба командиром взвода мотострелковой роты в учебном танковом полку при Бронетанковой академии имени И. В. Сталина, где кроме основной службы приходилось заготавливать в зимний период в Архангельской области лес для танкодрома. Попытки поступить на инженерный факультет Бронетанковой академии трижды заканчивались неудачей (командование части по разным причинам не допускало к экзаменам). В 1956 году в период сокращения Вооружённых Сил уволен в запас.

В 1956–1962 годах – учёба в Московском электротехническом институте связи. В 1959–1963 годах – работа на предприятиях Министерства обороны и радиотехнической промышленности в должностях старшего техника, инженера-исследователя, начальника лаборатории, начальника отдела. В 1963–1965 годах – главный специалист Главного управления по внедрению вычислительной техники при Госкомитете по науке и технике при СМ СССР (ГКНТ).

В 1965–1980 годах – начальник отдела, начальник сектора в Зелено – градском НИИ точной технологии (НИИТТ, ныне – ОАО «Ангстрем»).

С 5 февраля 1980 года – генеральный директор НПО «Научный центр» (НПО НЦ). В 1986 году НПО НЦ награждается орденом Октябрьской Революции.

С 15 мая 1987 года по 31 июля 1991 года – заместитель министра электронной промышленности СССР.

С августа 1991 года – на пенсии. Живёт в Москве.

Награждён орденами Ленина (1981, 1986), Трудового Красного Знамени (1974), медалями; лауреат Государственных премий СССР (1971, 1984).

В ноябре 2002 года «Ангстрем» посетил Эдуард Евгеньевич Иванов.

Э. Е. Иванов был генеральным директором предприятия с 1976 по 1981 год. Этот период еще называют эпохой Иванова.

Гостя встречали по-ангстремовски – тепло и радушно. Собрался круг хорошо знакомых людей: коллег, соратников, воспитанников. Эдуард Евгеньевич поделился своими воспоминаниями и размышлениями, которые мы помещаем отдельной главой в развитие концепции нашей Книги истории, согласно которой каждый из сотрудников может вписать в нее свою страничку.

Из воспоминаний Э. Е. Иванова.

– Зеленоград – мой самый прекрасный и самый любимый город, и с ним связан мой самый продуктивный период жизни. Я помню об «Ангстреме» и приезжаю сюда, хотя и редко.

Сейчас можно говорить все, что угодно, и я читал в газете «41» воспоминания некоторых наших товарищей. Думаю, что они не очень хорошо знают предмет, может быть, лукавят, подстраиваются под сегодняшнюю ситуацию.

Когда я стал директором завода «Ангстрем», он не был в почете. В Зеленограде было два отстающих предприятия: «Ангстрем» и железобетонный завод. Не было движения вперед. Поэтому мои цели и приоритеты изначально были такими, чтобы НИИТТ с заводом «Ангстрем» стали первыми в нашей отрасли. Так должно было быть, и так получилось.

Первым директором был Сергеев Владимир Сергеевич, главным инженером – Катман Александр Константинович. Затем главным инженером был Бенуа Эдуард Францевич, директором завода – Папава Северьян Давыдович.

Эти люди стояли у истоков зарождения предприятия. Они заложили камень. Честь им и хвала, и я бы хотел, чтобы все, кого интересует «Ангстрем», знали их.

Я работал начальником отдела НИИТТ. Пришел в 1965 году.

Была очень интересная работа по созданию отечественного калькулятора, первого в Советском Союзе, на больших интегральных схемах с жидкокристаллическим индикатором.

За довольно-таки короткий период он был создан. Благодаря усилиям молодых ребят, которые взялись за это дело. Я был назначен не только главным конструктором, но и заместителем директора завода по внедрению калькулятора.

Спустя некоторое время мне было предложено стать директором завода, а примерно через год — директором института. Идея заключалась в том, чтобы объединить завод и институт, сделать их единым целым. Это было решение министра.

Я отказывался, считая нецелесообразным бросить завод и перейти в институт. Я поблагодарил министра и сказал, что этого не следует делать. Тогда Александр Иванович Шокин спросил меня: «Как ты считаешь, нужны два директора?»

Я ответил, что должен быть один директор, который сможет урегулировать противоречия между институтом и заводом.

К тому времени мне удалось увидеть некоторые организационные формы в США, в Германии. Я видел, что фирма представляет собой единое целое.

Ведь были противоречия между НИИ и опытным заводом… Они и должны быть. Но на определенном уровне. И они должны регулирешаться кем-то. Поэтому была такая идея – сблизить цели, задачи, действия научно-исследовательского института и опытного завода при этом институте.

Основная задача завода – внедрять новые разработки. А он иногда не оставлял старых, если выгоднее было их делать, чем брать новые.

Министр согласился. Без его поддержки не было бы ничего. Александр Иванович и первый его заместитель Владислав Григорьевич Колесников — прекрасный тандем, два прекрасных руководителя.

После этого пошла перестройка. Раньше как было? Это – институт, а это – завод. Все новое оборудование шло на завод, а в институте иногда условия даже с точки зрения чистоты были хуже, чем на заводе. Тем не менее, институт должен был двигать науку. А в таких условиях это нонсенс.

Я попытался решить эти противоречия. Если институту нужен опытный участок, надо сделать этот участок опытным независимо от того, на заводе он создается или в институте. Для 4-го технологического отделения мы как раз сделали участок на заводе, где было прекрасное обеспечение на то время…

Какие были сильные стороны у «Ангстрема»? Прежде всего – сильный состав. Руководство министерства способствовало тому, что из института электронной техники мы могли выбирать самых сильных ребят. Если бы их не было, никаких побед бы не было. Это однозначно. Эти ребята, технологи (боюсь перечислять, чтобы не забыть никого), – вот самая сильная сторона… Работали день и ночь. И это не просто слова.

Другой сильной стороной стала перестройка энергетики. У нас был коллектив, очень серьезно занявшийся этой проблематикой, в том числе и проблемой чистых комнат. В то время у нас не было особо чистых материалов. Что такое плавиковка? Бери вагон и давай… Бери соляную кислоту и чисть, как хочешь…

В той же Америке, или во Франции, было понятие «материалы для электронной промышленности». Они в бутылочках. Утром их заказывают, а на следующий день привозят сколько надо…

У нас этого не было.

Мы организовали участок по очистке химикатов. Тяжело было. Нашлись энтузиасты, которые это сделали.

Мы работали по субботам. Мы первыми в Зеленограде стали работать по субботам… Ведь если посчитать, действительно, 6–7 часов в неделю мы недорабатывали…

Но мы хотели получать знамена. И чтобы у нас очередь стояла в отдел кадров. В конечном итоге, все решают люди… И решают те, кто заражается идеей.

Здесь были некоторые противоречия. Но когда собралось определенное количество единомышленников, эти задачи можно было решать…

Многое нужно было переделывать, и первое – институт. Я стал директором и института, и завода. Это было впервые в нашей электронной отрасли.

Первое время моей главной задачей был выход из финансового кризиса. Финансовое положение было провальным. Не знаю, где я больше находился: у себя в кабинете или в нашем банке, – добывал, особенно пред зарплатой, деньги… Раньше ведь один-два дня задержки грозили серьезными последствиями.

На предприятии были очень интересные люди. Скажем, Алеша Денисов. Такой, незаметный… Технолог… Но у него голова работала, как у экономиста. Мы говорили тогда о хозрасчете, условном хозрасчете, приблизительном хозрасчете, и он как раз разрабатывал систему, как построить, чтобы люди могли работать за деньги, а не просто так. В то время это было очень сложно. Я могу сказать, что жалоб, анонимок, комиссий по разбирательству было очень много…

Люди плакали. Одна сотрудница пришла ко мне на прием, и говорит: «Эдуард Евгеньевич, ради бога, посмотрите, сколько мне выписали отпускных – 700 рублей! Что я с ними делать буду?» Я говорю: «Галя, ты заработала, езжай, отдыхай».

Люди боялись…

Были другие моменты. Пересматривали нормативы. Один участок запустили как существующий, другой как чисто хозрасчетный. На одном фотолитограф сидит, считает, сколько пластин сделал. На другом по выходу годных оплачивают.

Вот это было ноу-хау «Ангстрема». Из-за чего, по существу, мы за пятилетку увеличили объем производства в 10 раз. На тех же площадях, при том же количестве людей.

Поэтому, когда мы вырвались из провального финансового положения, у нас у всех была настоящая радость.

Потом мы начали наращивать темпы, завоевали первое место в отрасли, получили первое знамя Совмина. Этот «день победы» мы долго праздновали. Было замечательно…

Что еще можно было считать сильной стороной? Многопрофильность. Это хорошо. У нас было все: и схемы, и корпуса керамические, и металлокерамические…

Но специализация должна быть, особенно в электронике, микроэлектронике. Нам удалось некоторое отсечь, сдать на серийные заводы. Павловский Посад у нас был. «Беллур» начали строить в Азербайджане.

Опытный завод должен отрабатывать изделия.

И серийные заводы должны быть. Отработанный или более или менее отработанный материал надо передавать на серийный завод.

Когда эта схема была отработана, результаты стали впечатляющие…

Я всегда говорил и буду говорить, что я благодарен «Ангстрему». Он дал мне раскрыться. Из всей жизни, которую я прожил (мне сейчас уже 72-и год идет), «Ангстрем» — одно из лучших и самых дорогих воспоминаний. Мне и сейчас интересен «Ангстрем». Я знаю о нем все.

То, что «Ангстрем» устоял, это заслуга, безусловно, руководства и Валерия Леонидовича Дшхуняна. Я, честно говоря, не ожидал. Он прекрасный разработчик, прекрасный ученый. Мне кажется, он был одним из лучших в Союзе ученым по микропроцессорам. И вот этот эксперимент, чтобы он стал директором… Были очень большие сомнения. Но он смог.

Я бы хотел пожелать «Ангстрему» и дальше держаться в это очень непростое время, не сдавать позиций. Выходить не только на зарубежный, но и на внутренний рынок, потому что без внутреннего рынка нельзя. Не все зависит от «Ангстрема», но я уверен, «Ангстрем» будет впереди.

Лето 2015 года,

Тула.

19 марта 2021 года

60 лет

гвардии старшему прапорщику медицинской службы

БАРИНОВУ БОРИСУ АНАТОЛЬЕВИЧУ

(Из книги «Мои коллеги – военные медики»)

ФЕЛЬДШЕР РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ РОТЫ

Баринов Борис Анатольевич,

родился 19.03.1961,

в Туле.

Подумать только: двадцать один год прошло. А помнится всё до мелочей: подходит ко мне прапорщик Баринов и просит совета. Мол, прослужил фельдшером самоходно-артиллерийского дивизиона полка четыре года, а теперь надо сменить обстановку, подыскать должность, более соответствующую его характеру.

Так, невольно, мне пришлось стоять у истоков одного из двух рекордов Бориса Баринова, рекордов, достойных Книги Гиннеса.

– Алексеич, – гвардии старший прапорщик медицинской службы с тех времён, когда моя должность называлась «эпидемиолог дивизии» и до сих пор именно так обращается ко мне в неформальной обстановке, – кто ещё в Воздушно-десантных прослужил фельдшером четырнадцать лет в отдельной разведроте дивизии?

И отвечая самому себе:

– Нет таких.

– Борис – второй рекорд?

– Дело не в том, что я семнадцать лет вообще не употребляю алкоголь ни в каком виде. В «Гиннеса» меня надо заносить не по этой причине. В первой чеченской войне я один из всех офицеров и прапорщиков не употреблял спиртного. За всю войну – ни капли!

– Борис, руки-то ты перед операциями, чем мыл? – смеюсь ему в ответ.

– Наружное расходование спирта не считается.

Из воспоминаний Бориса Баринова:

«...12 декабря девяносто пятого привозят на вокзал, где располагалась разведрота, троих тяжелораненых. У старшего лейтенанта Александра Валерьевича Шепелева снайперская пуля разорвала всю подколенную ямку: кровищи – море, сосудисто-нервный пучок – весь наружу. Сам взводный в глубокой прострации или в шоке: не пойму. Пока везли с поля боя, солдаты пять шприц-тюбиков с промедолом ему вкололи. Перевязал его, и с двумя такими же тяжелоранеными бойцами загрузили его в БТР. А мне места внутри БТРа нет. Надо сказать, что у меня самого после ранения левая нога была в гипсе. Кое-как забирался на БТР и располагаюсь – поверить в это сейчас трудно – между двумя «двухсотыми». Не нашими, десантными – подобрали разведчики на поле боя, когда вывозили Шепелева. Поехали в наш, аэромобильный госпиталь, который располагался в городском парке. Прибыли на место. За один столом Яковенко оперирует, на второй стол укладываем Шепелева: Левченко оперирует, Милютин наркоз даёт, а Баринов, с левой ногой в гипсе, ассистирует. Три часа шла операция, шла под миномётным обстрелом, который продолжался семь часов...».

– Борис, Шепелев-то – как?

– Операция прошла успешно – ногу сохранили, но потом…

Из воспоминаний Бориса Баринова:

«...У Шепелева была страшная аллергия на йод, пластыри, мази. Ну, хорошо: одели во всё чистое, я булавками приколол к его рубашке картонку, на которой написал о его аллергии, облачили в шинель, укутали одеялами и отправили в госпиталь. Да… До госпиталя он доехал в одних кальсонах. Всё по дороге с него сняли: ни документов, ни одежды, ни картонки с предупреждениями, ничего и сам ещё от наркоза не отошёл. Нашли бы мародёра и… Медсестра приёмного покоя, видя такое состояние, накладывает – зачем, спрашивается? – пластырь. У Шепелева моментально развивается отёк Квинке – еле его откачали...».

– Понимаешь, Алексеич, за всю первую чеченскую у нас в разведроте не погибло ни одного человека, ни одного убитого, а тут… – Борис тяжело вздохнул. – Рота из «боевых» не выходила. Всё время в тылу у «чехов».

– И ты – с ними?

– Возвращаемся как-то под утро, сумерки, впереди наша застава, выпускаем зелёную ракету – мол, свои, не стреляйте. В нашу сторону полетела красная ракета – спали они там что ли? – и начался обстрел. Тогда я и получил первое ранение – стреляли МВДешники. Морды им потом били, невзирая на чины и звания, от всей души. Из-за ранения мне в этой экзекуции, к сожалению, не пришлось участвовать.

– Сожалеешь до сих пор?

Биографическая справка:

Из семьи рабочего. В 1978 году окончил школу, в 1981 году – Тульское медицинское училище отделение «Военный фельдшер»; в 2003 году – факультет юриспруденции РГГУ. В 1981–1983 годах служил срочную службу в военно-транспортной эскадрильи 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии. С 1984 по 1988 год – фельдшер САДН 51-го гвардейского парашютно-десантного полка; в 1988–2002 годах – фельдшер отдельной разведывательной роты дивизии. Входил в состав миротворческих сил в 1992 году (Хорватия), в 1996–1997 годах (Босния и Герцеговина), в 1999–2000 годах (Косово).

Уволен из рядов Российской Армии в 2002 году.

В 2002–2005 годах – инструктор лечебной физкультуры ЦВГ ВДВ; с декабря 2007 года – врач футбольной команды «Арсенал-Тула».

Награждён орденом Мужества, медалями «За отвагу», Суворова, «За отличие в воинской службе» 1-й и 2-й степени, «За отличие в военной службе» 2-й и 3-й степени, двумя медалями ООН.

Декабрь 2009 года,

Тула.

23 марта 2021 года

75 лет

афганцу

СУББОТЕ ГРИГОРИЮ ИВАНОВИЧУ

(Из книги «Афганцы Тулы»)

ПАРА СЛОВ О ТЫЛОВИКЕ

Суббота Григорий Иванович

родился 23.03.1946

в Черниговской области

Украинской ССР.

– В Афганистан входил, вернее, прилетел во втором эшелоне 29 декабря. – Начал свой рассказ Григорий Иванович Суббота, гвардии подполковник в отставке. – До этого две недели сидели на аэродроме в Смоленске, но Ан-12, которые дислоцировались там, не могли долететь до Афганистана. Нашей группировке пришлось своим ходом возвращаться в Витебск и лететь на Ил-76. Прилетели в Баграм, выгрузились и своим ходом – до Кабула, до Кабульского аэропорта, места постоянной дислокации. Нет, колонну тогда не обстреливали.

– У тыловиков много было работы? – Суббота тогда занимал должность заместителя начальника тыла 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

– Хватало? – Григорий Иванович ухмыльнулся. – Ничего же не было. Только через месяц-второй из Союза по нашим заявкам началось снабжение. Не было палаток, не было коек – спали, как придётся. О банях и прачечных разговора не заводилось – пропускали личный состав через ДДА (дезинфекционно-дератазационный автомобиль), хлебозавода не было. Самое же страшное, с чем пришлось столкнуться, когда пошли потери: не было гробов, не было морозилок.

Суббота тяжело вздохнул, вспоминая кошмары первых дней Афганистана.

– К лету всё, более-менее, начало «устаканиваться»: палатки, модули, хлебозавод, банно-прачечные комбинаты. Обживаться стали надолго, хотя в первые месяцы ходили упорные слухи, что «вот, ещё чуть-чуть, ещё немного и нас вернут в Союз». Увы…

– Ты на «боевые-то» ходил?

– Не раз. Однажды исполнял обязанности заместителя командира 350-го полка по тылу – полком командовал в то время гвардии подполковник Георгий Иванович Шпак, будущий командующий ВДВ. За ту операцию меня наградили медалью «За боевые заслуги». Колонны часто возглавлял – дел хватало.

– Да, работа тыловиков и в мирное время, и в военное подчас не оценивается по достоинству.

– Ничего не поделаешь: войска воюют, тыловики снабжают.

Декабрь 2009 года,

Тула.

« назад