2 декабря 2022 года 75 лет афганцу ВЕЧКАНОВУ НИКОЛАЮ НИКОЛАЕВИЧУ (Из книги «Афганцы Тулы») ПО ВЕЧКАНОВУ – ВСЁ ПРОСТО Вечканов Николай Николаевич родился 02.12.1947. Передо мной пожелтевшая, потрёпанная фотография за 1972 год. На фотографии – командующий Воздушно-десантными войсками генерал армии Василий Филиппович Маргелов вручает командиру взвода АСУ-57 (Артиллерийско-самоходная установка десантного варианта, в простонародьи – «Голопопый «Фердинанд», или по солдатскому фольклёру:«Броня – фуйня и крыша из брезента») Витебского 317-го гвардейского парашютно-десантного полка новоиспечённому гвардии старшему лейтенанту Николаю Вечканову медаль «За боевые заслуги». – Николай, через три года после окончания училища, – а закончил мой визави в 1969 году десантное отделение Ташкентского танкового училища, – получить такую награду, аналога «Георгиевского Креста», в мирное время молодому командиру взвода, да, вдобавок из рук самого Маргелова – это что же надо было совершить? – Вроде, ничего особенного, – гвардии полковник запаса Николай Николаевич Вечканов пожимает плечами, – просто взвод, которым я командовал четыре или пять раз подряд полугодовые итоговые проверки по боевой и политической подготовке сдавал только на отличную оценку. Всего и дел-то. В этом, 317-м, полку (вернее в полку мирного времени до декабря семьдесят девятого года) Вечканов дослужился до заместителя командира парашютно-десантного батальона. В декабре семьдесят девятого… – Нет, первый раз в Афганистан я попал ненамного раньше. Закончив десятимесячные командирские курсы «Выстрел», по прибытии в полк я попал, как говориться, с корабля на бал: группу офицеров дивизии и меня, в том числе, в октябре срочно в гражданской форме одежды отправили самолётом на рекогносцировку в Кабул. Приземлись на аэродроме Баграм. И три дня разъезжали по Кабулу, фотографируя и запоминая, то, что пригодилось нам через два месяца. – Николай, хотя бы ты расскажи более подробно о своём пребывании в Афганистане. А то, кого не спросишь – отделываются общими фразами типа: воевал, ходил на боевые, сопровождал колонны… – В принципе, и у меня так всё и происходило: воевал, ходил, на боевые, сопровождал колонны, - мы оба, не сговариваясь, смеёмся. – И, как бы мимоходом, невзначай, в восьмидесятом тебя за два десятка проводок колонн с грузами без потерь до Джелалабада и обратно в Кабул награждают медалью «За отвагу», а в восемьдесят первом за участие в двух Пандшерских операциях, где у тебя были минимальные потери – орденом Красной Звезды. Просто у тебя всё получается. – Мы опять, не сговариваясь, смеёмся. – Что-нибудь то с тобой неординарного происходило в Афганистане? – В восемьдесят первом году, когда меня назначили командиром третьего батальона, по окончании второго года пребывания в Афганистане, пришлось охранять Ставку маршала Советского Союза Соколова и подчиняться лично ему. Как-то ночью раздаётся звонок от дежурного по полку с требованием немедленно прибыть в расположение части. Объясняю ему популярно, что смогу приехать только в светлое время суток и то, лишь с разрешения самого маршала. Утром собираюсь выезжать в полк. Выхожу из модуля, как ко мне подходит незнакомый подполковник в чистой, новенько, с иголочки форме – явно, недавно прилетевший из Союза – и спрашивает меня, не знаю ли я подполковника Вечканова. Представляюсь ему. Он в ответ обрадовано представляется: «Подполковник Василий Васильевич Попович – твой заменщик из Тульского 51-го полка. Это я тебя ночью вызывал». «Ни фига себе – гусь, – думаю». И предлагаю ему объехать и познакомиться с расположением рот батальона, со своим, таким дорогим мне хозяйством, со своими боевыми ещё с Витебска товарищами. Ответ его потряс меня до глубины души. Это я сейчас тебе так спокойно рассказываю, а тогда был просто в шоке. «Какие роты – нужны они мне? – Говорит Попович. – Ты меня скорее познакомь со всеми адъютантами и прислугой в Ставке». Комментарий здесь, по-моему, излишен. – Вновь ты с ним встретился через два года, когда командовал вторым батальоном 51-го полка, а Попович приехал из Афганистана на должность заместителя командира полка по тылу. – С ним общался совсем немного – через некоторое время я перешёл на военную кафедру Тульского пединститута, откуда с должности начальника кафедры и уволился в запас в девяносто восьмом году. – Как всегда, всё у тебя получилось просто. Мы опять, в который раз за встречу, оба заразительно смеёмся. Апрель 2009 года, Тула. ___________________________________________________________________________ 9 декабря 2022 года 60 лет афганцу БОБРОВСКОМУ ИГОРЮ МИХАЙЛОВИЧУ (Из книги «Время выбрало нас») Родился 09.12.1962 в Рязани. В 1980 году окончил среднюю школу № 25 (Тула), в 1985 году – Тульское высшее артиллерийское инженерное училище. В 1985–1987 годах – служба в Ленинградском военном округе. С 13.02.1987 по 15.02.1989 – в Афганистане: отдельный ремонтно-восстановительный батальон (Шинданд) и начальник сборного пункта повреждённых машин (Тарагунди). 15.02.1989 в числе последних военнослужащих 5-й мотострелковой дивизии покинул территорию Афганистана. В 1989–1996 годах – служба в Ленинградском и Сибирском военных округах. Уволен из рядов Российской армии в 1996 году. Награждён орденом Красной Звезды, другими наградами. ______________________________________________________________________________ 10 декабря 2022 года 70 лет афганцу АЛЕЙНИКОВУ НИКОЛАЮ ВАСИЛЬЕВИЧУ (Из книги «Афганцы Тулы») ДВАЖДЫ ПОЧЁТНЫЙ РАДИСТ Алейников Николай Васильевич, родился 10.12.1952 в посёлке Прохоровка Белгородской области. – Что меня поражало, а на первых порах и возмущало в Афганистане, – до сих пор Алейников не может об этом спокойно говорить, – это то, что два месяца ходишь безвылазно на боевые, а приходишь и вручаешь награды тем, кто на этих самых боевых и в помине не присутствовал: замполитам там, тыловикам (являясь заместителем командира батальона связи 103-й воздушно-десантной дивизии, Алейников часто оставался за командира батальона: прим. автора). Или организуют «показуху» с битьём кирпичей и пустых бутылок о головы Коле Бабраку и, пожалуйте «бриться», афганский орден – на груди. В Афганистан Николай Алейников «входил» одним из первых 27 декабря 1979 года в составе запасного командного пункта, которым командовал будущий первый комендант Кабула полковник Двугрошев. Приземлившись на аэродроме Баграма, попутно уничтожив вражескую зенитную батарею, десантники затем колонной двинулись в Кабул. Последующие полтора года, по словам самого Алейникова, это – сплошная рутина, сплошные армейские будни, ничего интересного: обеспечение связью боевых действий дивизии. Всего, на всего-то(!?). Краткая биографическая справка: В 1969–1972 годах – учёба в Рязанском училище связи. С 1970 по 1981 год служба в 103-й гвардейской воздушно-десантной ордена Ленина Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии имени 60-летия СССР (командир взвода связи, заместитель командира роты связи, заместитель командира батальона связи). С 1981 года по 2002 год – служба в 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии (заместитель командира батальона связи, командир батальона связи, с 1984 года до увольнения в запас в 2002 году – начальник связи дивизии). Почётный радист СССР, Почётный радист РФ. Награждён орденом Красной Звезды, двумя (уникальный случай – обычно офицеров награждают только одной такой медалью) медалями «За отличие в воинской службе» 1-й степени, другими медалями. Мы сидим в уютной квартире Алейникова, пьём чай – не поверите, но «честное пионерское», пьём чай – и вспоминаем Баку, Тбилиси, наше участие в тех событиях. Мой тёзка, прочитав отрывок про Тбилиси и высоко оценив за правдивость, целиком и полностью согласился на его присутствие в этом альбоме. Отрывок из книги «Записки батальонного врача». «…Тбилиси. 1989 год. Апрель, начало месяца. Все не утихают страсти о пресловутых саперных лопатках. Не было тогда десантников там – мы прилетели на следующий день. А представить себе десантника в берете голубом, в тельняшке, в новом камуфляже и ботинках с высоким берцем (в Советской Армии нам первым выдали новую такую форму одежды) и саперные лопатки в их руках против мирного, пусть и грузинского, гражданского населения? Нонсенс! Дали бы тогда просто командиру: «Фас!»… И не нужны были бы никакие саперные лопатки… …Один десантный полк улетел на место постоянной дислокации. Тыловая группа второго полка выдвинулась на аэродром. Рязанский (второй) полк улетает завтра на рассвете. Вечером… Вечером заслуженный отдых, заслуженная расслабуха. Как всегда, в неподходящий момент, вся эта идиллическая картина разом рушится. Рушится с приходом посыльного. Из штаба полка. Нехотя, но ускоренным шагом прибываю в штаб. За столом сидит командир дивизии генерал-майор Лебедь, начальник связи дивизии подполковник Алейников, командир полка полковник Хацкевич. Перед ними, пытаясь стоять по стойке «смирно», расположилась живописная группа из трех офицеров. Лебедь проясняет ситуацию. В Политбюро ЦК КПСС недавно звонил Шеварднадзе, находящийся в Тбилиси, и просил немедленно принять меры, самые жёсткие меры к пьяным десантникам, избивающим мирное население. К данному часу маховик государственной бюрократической махины вылился в звонок Министра Обороны командиру дивизии. Дебоширов и нарушителей спокойствия мирных граждан выявили сразу. И сейчас они, трое, вот здесь стоят. А четвертый, по причине невозможности принятия вертикального положения, отправлен в горизонтальном – с тыловой группой на аэродром. К моему прибытию, подробности инцидента выглядели чуть-чуть не так, а совсем даже наоборот. Рязанский полк располагался в палаточном лагере на небольшой горке рядом с Тбилисской телебашней. Внизу, под горкой, плескались воды Тбилисского водохранилища. Хотя, до открытия купального сезона было очень и очень далеко, любители окунуться нашлись. Предварительно крепко разогревшись изнутри. С собой у них было тоже прилично взято вина местного разлива. И так они купались, плескались в холодных водах, что не заметили, как один из этих «моржей» уснул, перебрав излишек спиртного. Уснул и уснул. Донесут бедолагу уснувшего до расположения. Пошли. Раскачиваясь из стороны в сторону, бережно придерживая на своих десантных плечах спящего товарища. Шли, шли, никого не трогали. Но на их беду, на пути располагался местный Дом отдыха. Откуда незамедлительно высыпала толпа отдыхающих грузин. Мужиков не хилой комплекции. От словесных оскорблений и забрасывания офицеров камнями, они вскоре решили перейти к рукопашной. Аккуратно положив спящего товарища (не будить же его из-за каких-то пустяков!) на землю, трое офицеров-десантников приняли неравный бой (не отступать же десантуре от каких-то местных папуасов, пусть даже и грузинской национальности). Через несколько минут поле боя (драки, вообще-то) выглядело плачевно. Результат этой незапланированной встречи оказался ошеломляющим: восемнадцать (!) человек получили среднее и тяжкие телесные повреждения. Остальные были отделаны легким испугом и рассеяны по ближайшим окрестным насаждениям. Соответственно, тут же последовал звонок куда надо. Цепочка звонков замкнулась в Политбюро. И оттуда, в обратном направлении, – на командире дивизии. Главный-то вопрос заключался не в том, что избивали и избили. А кто избивал? Вернее: были десантники пьяные или нет. – Доктор! Что тебе нужно, чтобы анализы крови на алкоголь у этих архаровцев были отрицательными? – Лебедь всегда недвусмысленно ставил задачу. – Команда из Москвы отдана в окружной госпиталь. Там вас ждут. – Десяток тельняшек, пару-тройку беретов, литр спирта! – Обеспечить! – Лебедь дает команду командиру полка. С дарами «Данайцев», в санитарной машине, по пути в госпиталь, мы с начмедом Рязанского полка выясняем (путем опроса), что алкоголя в крови нет только у водителя. Голоса троих «мордобойцев», естественно, в расчет не принимаются. Приходим к однозначному, неутешительному выводу: кровь за четверых (!!!) будет сдавать наш водитель. Даже за того парня, который принимал участие в драке чисто теоретически, даже не проснувшись. В госпитале оказалось всё намного проще. Во-первых, дежурная медсестра приемного покоя оказалась моей землячкой – «Тамбовской волчицей». Во-вторых, дежурный врач был выпускник Томского военно-медицинского факультета (Томич Томича видит и узнает издалека). В-третьих, у нас с собой было (!). Главное, в-четвертых: в госпитале более года (!!!) не было реактивов для определения наличия алкоголя в крови… Под утро в Москву ушла телеграмма за подписью генерал-майора Лебедя, в которой говорилось, что все четверо десантников были абсолютно трезвые. Справка с гербовой печатью окружного госпиталя прилагается. А Шеварднадзе, наверное, неправильно проинформировали, а он, естественно, неправильно, наверное, проинформировал Политбюро ЦК КПСС. Тогда оно еще существовало. А вы говорите: «Саперные лопатки». Десанту всегда нужна только чёткая команда: «Фас!»... – Да, – добавляет Николай, – именно, нам и не хватало не только тогда, но не хватает и сейчас этой предельно короткой и предельно понятной команды: «Фас!», понятной для наших правителей и понятной для наших врагов. Ноябрь 2010 года, Тула.

« назад