1 февраля 2023 года в Афганском музее прошла презентация сборника тульских писателей «ТУЛЬСКОЕ СЛОВО» № 5. Редактор-составитель Н. Макаров вручил книги авторам А. Альховику, В. Бодрединову, В. Дееву и герою одного из очерков В. Мартынову. ____________________________________________________________________________________________ АЛЕКСЕЙ АЛЬХОВИК АФГАНИСТАН БОЛИТ В МОЕЙ ДУШЕ… Воспоминания разведчика 350-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й гвардейской воздушно-десантной ордена Ленина Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии имени 60-летия СССР гвардии старшего лейтенанта (в то время – гвардии ефрейтор) Алексея Альховика. Одна из важнейших задач в Афганистане по захвату аэродрома, как и в Чехословакии, отводилась разведчикам нашего полка. В 1968 году наши разведчики десантировались посадочным способом и захватили аэродром в столице Чехословакии – Праге, обеспечив последующую посадку всей 103-й вдд. Почти также можно охарактеризовать операцию двадцатилетней давности по захвату аэродрома в Кабуле. Разведрота 350-го пдп, в которой я имел честь служить вместе с моим братом-близнецом Сашей, должна была захватить кабульский аэродром. Командовал полком подполковник Г. И. Шпак (ныне – командующий ВДВ, генерал-полковник). Вначале планировалось десантировать нас парашютным способом, но получилось всё по-другому. Первый самолёт ограниченного контингента наших войск в Афганистане вёл командир дивизии военно-транспортных самолётов Ил-76 генерал (к сожалению, фамилии не знаю). Взлетев с аэродрома города Чимкента в 16.30 25 декабря 1979 года, наша рота совместно с первой ротой полка (командир – старший лейтенант В. Гайдукевич) начали подготовку к десантированию. Каждый боец имел при себе дополнительно к парашюту, вооружению и снаряжению ещё и по ящику боеприпасов или по автомобильной шине с бутылкой горючей смеси (для обозначения взлётно-посадочной полосы). Моральное состояние подразделения было настолько высоко, что всем составом разведроты было написано заявление о вступлении в КПСС. Мы, как наши отцы и деды в Великую Отечественную войну, хотели идти в бой коммунистами. При приближении к Кабулу прозвучал сигнал «Приготовиться!», открылись десантные двери и рампа самолёта. В большом напряжении, уткнувшись в парашюты впереди стоящих, десантники ждали сигнала «Пошёл!». Десантирование в горах с ведением боевых действий – это неизбежные и большие потери. Напряжение росло; в очередной раз проверено, всё ли правильно подогнано: парашюты, оружие, боеприпасы – визуально проверяю бойцов своего отделения. Команда подобралась достойная. Офицеры, сержанты и рядовые разведчики имели высочайшую подготовку; отбор был индивидуальным, каждого можно было смело назвать профессионалом. Ожидание прыжка затянулось. Где-то сработали механизмы войны, и судьба улыбнулась нам. Прозвучал сигнал «Стоп!» и команда «Снять парашюты! Подогнать снаряжение!». В тесноте, без лишних эмоций, быстрыми привычными движениями мы снимали парашюты, подгоняли ремни ранцев и автоматов. По колоннам прошла команда «Сесть, приготовиться к посадке самолёта». Вскоре почувствовали резкое снижение – самолёт опускался в каньон (Кабул окружён горами); вышло шасси, усилилась вибрация. По уменьшению звука работы двигателей мы поняли, что сейчас самолёт коснётся посадочной полосы. Удар о землю и мощнейшая вибрация ураганом ворвались в сознание. Нас подбрасывало на сидениях, ящики с боеприпасами и другое имущество ходили ходуном. Ощущение было такое, что сейчас самолёт должен развалиться. Но лётчики включили форсаж, и многотонная реактивная машина оторвалась от грунта. Огромный лётный опыт, высочайшее мастерство пилотов и надёжность современной авиационной техники позволили выйти из катастрофической ситуации. Как стало известно позже, взлётно-посадочная полоса не была освещена и обозначена сигнальными огнями. Посадка осуществлялась по приборам в условиях высокогорья при отсутствии диспетчерской связи с аэродромом. По этой причине самолёт коснулся и побежал по земле ещё до начала посадочной полосы. Взлетев и сделав круг над горами, пилоты вновь начали заходить на посадку. На этот раз всё получилось. Сели удачно. Каждая разведгруппа имела конкретное задание. Рампа в хвостовой части лайнера опустилась, и мы на ходу покинули транспорт. Не останавливаясь, самолёт вырулил на взлётную полосу и поднялся в воздух. Прозвучали отрывистые команды, и мы устремились вслед за командирами. Ступив на твёрдую землю, сразу увидели почти фантастическую картину – в сумерках шёл небольшой снег, мощные прожектора, находившиеся над диспетчерской аэропорта, вращаясь, освещали горы, вершины которых были покрыты снегом. Создавалось впечатление, что каменные громадины находятся прямо перед нами. От одной мысли, что десантирование могло осуществляться парашютным способом, стало жутко. Профессионалы знают, что значит бросать десант в слегка припорошенных первым снегом горах. Приступили к выполнению основной задачи – разведку местности с целью выбора места дислокации полка, частей дивизии, создание системы охраны и обороны. Началась «зачистка» окрестностей, поиск вероятного противника. Второй самолёт с десантом приземлился только через 40 минут. По мере расширения контролируемой территории вокруг посадочной полосы продолжали садиться самолёты. Около двадцати часов небо западнее аэродрома обагрилось вспышкой. Это, заходя на посадку, разбился самолёт Ил-76, на борту которого находились бойцы роты десантного обеспечения полка, две автомашины с топливом и боеприпасами. Это были первые боевые потери нашего полка. Летел этим бортом наш с братом друг Серёжа Смирнов, отец которого – военный лётчик – погиб во Вьетнаме. Весь вечер и ночь разведгруппы прочёсывали местность. Открытого вооружённого сопротивления нашей разведгруппе под командованием лейтенанта Е. А. Платонова никто не оказал. Под утро нас сменили другие подразделения полка. 26 декабря поступил приказ командиру разведроты Н. А. Литошу сформировать офицерскую разведгруппу и провести рекогносцировку предстоящего участка боевых действий части. Ввиду нехватки офицерского состава, в разведгруппу был включён солдат срочной службы. Выбор пал на меня, будучи старшим разведчиком отделения разведвзвода я имел опыт, который командование посчитало достаточным для выполнения сложного разведзадания. Безусловно, нам с моим родным братом хотелось всегда быть вместе, в том числе и в этой операции. Но не всегда всё зависит от нас. Я понимаю, как ему было тяжело отправлять меня, а потом ожидать возвращения. С автомашины были убраны номера, с обмундирования – срезаны и сняты знаки принадлежности к ВС СССР, сданы документы и автоматы. Вооружившись двумя пистолетами ПМ, получив конкретные инструкции, мы выехали в город, который, затаив дыхание, ожидал развёртывающихся событий. Все чувства были обострены до предела, ответственность была огромной. От нашей информации зависел успех предстоящей войсковой операции. Не буду описывать этот первый боевой разведвыход, да, и в силу своей информированности и мировоззрения могу ошибиться в оценках его результатов. Однако, хочу сказать, что в основном, благодаря командиру разведгруппы капитану Н. А. Литошу, задание было выполнено успешно, столкновений с вероятным противником удалось избежать. Собрав необходимую информацию, группа вернулась на место дислокации – северо-западную часть аэродрома. Начали готовиться к операции. Об отдыхе личного состава ночью нужно сказать отдельно. Резко континентальный климат, окружение гор, высота над уровнем моря, снег создавали для нас невыносимые условия «отдыха». Костры разжигать не разрешалось, да и дров не было. Спали в «броне». Палаток, не говоря о матрацах и одеялах, не было. От жуткого холода приходилось выть в прямом смысле слова. С восходом солнца холод отступал. 27 декабря весь день готовились к операции, формировалась боевая колонна. Вечером выступили. Суть задачи сводилась к блокированию административных и стратегических объектов в городе в момент предстоящего штурма дворца Тадж-Бек (Амина) и установления военного контроля над объектами. Колонна, в которой находились я, два разведвзвода, усиленные 1-й ротой полка, получила боевую задачу блокировать танковый корпус возможного противника. Выдвинулись. На большой скорости колонна бронетехники устремилась через город. Впервые жители города увидели на своих улицах лёгкие, маневренные, с мощным вооружением боевые машины десанта (БМД). Подойдя к расположению штаба танковой дивизии, наша колонна остановилась. По внутренней радиосвязи прозвучал чёткий приказ лейтенанта Платонова: «Без команды не стрелять, на провокации не реагировать». В афганский штаб направились наши парламентёры во главе с начальником разведки полка майором Симуковым, который, уходя, предупредил, что, если мы увидим, что парламентёров задержали, то нам нужно будет открыть огонь на поражение. Он предпочёл погибнуть, нежели быть пленённым. Пока велись переговоры, у ефрейтора Семёнова не выдержали нервы, и он произвёл в сторону штаба короткую очередь из пулемёта. Несмотря на напряжение, командиры чётко контролировали ситуацию; больше не было произведено ни единого выстрела. Противостояние длилось несколько часов. Вернувшись, парламентёры сказали, что переговоры прошли успешно, и таковая дивизия не выступит в поддержку Хафиззулы Амина. Когда переговоры закончились, из окопов вокруг нашей колонны поднялись более 50 солдат афганской армии, добрая половина из которых была с гранатомётами. Впоследствии за этот подвиг майору Симукову был вручён орден Красной Звезды. Взошедшее солнце осветило на противоположной стороне ущелья группу танков, вкопанных в землю, то есть, мы находились на участке хорошо просматриваемом и простреливаемом. В случае вооружённого столкновения мало кто из нашей колонны остался бы в живых. В эту же ночь другие подразделения нашего полка и дивизии проводили блокирование важных военных и хозяйственных объектов, а также, совместно с подразделениями спецназа, участвовали в захвате резиденции Амина – дворца Тадж-Бек. 28 декабря разведрота находилась на улицах города. Население встретило нас как братьев. Приносили овощи, фрукты. Мы тоже угощали людей солдатскими пайками. Все были радостно возбуждены: афганцы – что режиму Амина пришёл конец, мы – что операция прошла без потерь, и теперь можно возвращаться в Союз. Однако, решение командования было иным, и 29 декабря 1979 года наша рота выдвинулась к перевалу Паймунар для предотвращения прорыва возможного противника в Кабул с севера. Начали готовиться к обороне: рыли окопы, капониры, выставили блок-посты, провели разведку окружающей местности. Первые дни в условиях отсутствия нормального тылового обеспечения нам приходилось буквально выживать. Спали в палатках, предназначенных для трёх человек, по 12–14 человек, на мёрзлую землю стелили тенты (брезенты) от боевых машин, укрывались короткими десантными куртками. Кормили отвратительно, иногда еда состояла из тонкого кусочка хлеба и ложки каши. Честь и хвала нашим офицерам, что они делили с солдатами свои пайки. Воды не было. Топили снег. Вспоминаю встречу нового 1980 года. Измотанные за последние несколько суток, мы, примерно в 22 часа, сделали по глотку чая, разогретого в консервной банке, разделили на взвод две галеты и тут же уснули. За двадцать минут до нового года наше подразделение обстреляли из гранатомёта и стрелкового оружия. Одну из палаток насквозь прошила реактивная граната; к счастью, не взорвалась. Разобрав оружие, разбежались по боевым позициям, но нападения не состоялось. Новогодняя ночь для нас закончилась в окопах. В дальнейшем были разведвыходы, засады, боевые операции, но это – отдельный рассказ. Октябрь 2014 года, Тула. ________________________________________________________________________________________________ НИКОЛАЙ МАКАРОВ ХИРУРГИЯ (Рассказ-быль почти по Чехову) В начале двадцатого века Эмиль Кроткий изрёк сакраментальную фразу: «Зубная боль – ерунда, если зуб болит у другого». Ясен пень, Лёшке Альховику – до лампочки этот самый Кроткий с его долбанным афоризмом. У Лёшки Альховика зуб, вернее то, что находилось под коронкой вонзилось в мозг раскалённым, безжалостным броском гюрзы ровно через десять часов после выхода на караван. Хотя, как боль с левой нижней «семёрки» шарахает по мозгам – не поймёшь этих медиков с их анатомией. И, ясен пень, ни ожидание каравана, ни адская боль под адски жгучем афганским полудённым солнцем никак не настраивали на лирический лад. Понятно – духовский караван от разведчиков никуда не уйдёт, но когда уйдёт… Короче, об этих четырёх кошмарно-мучительных днях – лучше не вспоминать. …Бросив автомат брату-близнецу Сашке, Лёшка, что твой рысак, помчался в ПМП – полковой медицинский пункт, предвкушая сладострастные мгновенья по случаю избавления и от мук, и от боли, и от этого злосчастного пылесо… тьфу, ты – зуба под коронкой. Рванув дверь медпункта, конечно же, он увидел картину из того, далёкого мирного советского прошлого, увидел лениво дремавшего «на тумбочке» дневального. – Где зубодёр, тудыть твою растудыть? Подскочив от страха, дневальный, запинаясь, проблеял: – Никого нет! – ? – Ни одного врача нет. Все в медсанбате, помогают там. – Продолжал блеять испуганный дневальный. – Я – один здесь. Зная не понаслышке круто-драчливую репутацию разведчиков братьев-близнецов Альховиков, державших в страхе весь личный состав полка, дневальный растёкся по стене, пытаясь прикинуться то ли ветошью, то ли портянкой, на худой конец – мешком с картошкой. – Сколько служишь? – Рыкнул Лёшка, поднося грязный кулак к носу дневального. – Пол… полгода. – Вновь проблеял, ещё толком не понимая что от него хочет поиметь этот близнец, то ли –Лёшка, то ли – Сашка. Схватив полуобезумевшего дневального за шиворот, Лёшка (конечно же, Лёшка), поволок бедолагу к кабинету «зубодёра». – Ты будешь удалять мой зуб!?! – Я… я… я не умею!?! – Или ты мне удалишь больной зуб, – Лёшка опять поднёс грязно-грозный кулак к носу дневального, – или я тебе выбью все зубы. В конце концов, ты – десантник или где? Удобно устроившись в кресле, Альховик напомнил дневальному: – Руки, руки, сучий потрах мой лучше. – Я не знаю как… Лёшка не дал ему договорить: – Вон, на стене висит плакат. Да, на стене висел плакат со сверкающе-здоровыми зубами, демонстрируя все прелести какой-то там зубной пасты. – Видишь – лежат щипцы, – болезный наставлял вновь испечённого зубодёра. – И, как клещами гвоздь, вырывай зуб. Не боись. Пока бить не буду. Дневальный ещё дрожа от только начинающегося кошмара взял злосчастные «клещи», зажал ими больной зуб и что есть силы рванул на себя. Посмотрел вместе с Лёшкой на результат «зубодёрства» – в «клещах» сверкала кроваво-красная коронка. Дневальный вытер салфеткой окровавленные губы пациента. Боль, вроде, немного приутихла. Лёшка осторожно провёл языком по ранке. В ней нагло, чуть не оцарапав язык, торчали три не вырванных корня. – Рви их тоже! – Не знаю – как! Лёшка тоже не знал – как. В это время на их счастье – есть всё же десантный Бог на свете – забрёл и заглянул в зубоврачебный кабинет какой-то солдат за таблетками от поноса. – Ты… – рыкнул на него Альховик, – посмотри в шкафу, может какой букварь по-зубодёрству найдёшь? Второй раз фортуна повернулась к ним лицом – в шкафу пылился учебник по стоматологии. – Ищи картинку, как вырывать зубные корни. Совместными усилиями картинку отыскали. Вновь пришедший помощник, у которого моментально прекратился понос, зажал Лёшкины ноги, а, вошедший во вкус и уже совсем не дрожащий, дневальный принялся за стёртые «афганцем» корни левой нижней «семёрки». Без обезболивающих, без асептики и антисептики, без элементарного медицинского образования (по-русски говоря, с ломом и какой-то матерью) два солдата, взрезав десну с обеих сторон (учебник-то – на что?) удалили все корни у Лёшки Альховика. …Через три дня, как ни в чём не бывало, братья-близнецы: и Лёшка, и Сашка в полном здравии со своей разведротой отправились на очередной караван. Конец августа 2019 года, Тула. __________________________________________________________________________________________ ВАЛЕРИЙ БОДРЕДИНОВ На Афганской земле нет покоя, В страхе прячутся люди в домах. Не выходит пехота из боя, Защищая дороги в горах. И ночами так часто терзает Автоматная очередь мглу И с шипеньем ракета пронзает Высоту, темноту тишину. На афганской земле нет покоя. Мы теряем друзей боевых И, шагая от боя до боя, Вспоминаем покой и родных. Но мы знаем и верим, что скоро Установится мир, и тогда Встретит Родина славных героев, Встретят сёла нас, города. Март 1980 года, Афганистан Получена команда: «Батарея!». И залпа грохот вторит вслед. Снарядов по душманам не жалея, Разрывами разбужен был рассвет. Кипит на огневых работа. Задача: перекрыть врагу отход. Идёт вперёд афганская пехота За революцию, за свой народ. И знаем мы, что труд наш не напрасный – Наступит день, когда Афганистан Счастливой жизнью заживёт прекрасной В семье свободных братских стран. А в этот час мы думаем о долге, О том, как лучше выполнить приказ. И пот солёный в миг короткий Смахнёт солдат, смахнёт не раз. Июнь 1980 года, Афганистан _________________________________________________________________________________________________ ВЛАДИМИР ДЕЕВ За нами ПРАВДА… (солдатам СВО на Украине) Я низко кланяюсь солдату, До самой матушки-земли. Тепло и боль души в уплату, Слова, чтоб в битве сберегли. Сегодня вновь на бой священный, Россия обнажила меч. Не просто статус суверенный, Народ от гибели сберечь. От скверны мерзостно-поганой, Оков коричневой чумы. Что расползлась смердящей раной, Въедаясь в души и умы. С корнями вырвать взяв за глотку, Загнать в тартаров душный мрак. Швырнуть к чертям на сковородку, Спалив дотла развеять шлак. Поклон Российскому солдату, Ведущему с нацизмом бой. Тепло и боль души в уплату, За нами ПРАВДА!!! Мы с тобой!!! __________________________________________________________________________________________________ НИКОЛАЙ МАКАРОВ В ПОЛЕ ВЬЮГА-ЗАВИРУХА… Мартынов Виктор Алексеевич, родился 01.11.1946 в Кировской области. В поле вьюга-завируха… А в школу – при любой погоде. К восьми часам. В сплошной темноте. В соседнее село. Три километра по просёлочной дороге. Рядом с дремучей тайгой, откуда часто раздаётся волчий вой. На этот случай – зажжённые факелы, припасённые со вчерашнего вечера. Зато обратный путь – короче не короче, но ноги сами несут в теплоту родного дома. Только севший в поле самолёт заставляет ватагу мальчишек изменить маршрут и по первозданному снегу броситься к крылатой машине. Забросать лётчика вопросами. Посидеть в кресле пилота, дотронуться до рычага управления. Почувствовать себя хотя бы на мгновенье покорителем заоблачных высот. Да, да, вот с этого самого момента и случился первый шаг в небо пятиклассника Витьки Мартынова. – Прочитал все книги в школьной библиотеке про лётчиков, про авиацию: Водопьянов, Каманин, Чкалов… – Вспоминает полковник в отставке Виктор Мартынов, – после семилетки поступил в Кировский механико-технологический техникум. Естественно, в областном центре Виктор сразу же записывается в аэроклуб и начинает изучать азы планеризма. Вскоре поднимается в небо на планере «Приморец» и к окончанию аэроклуба успевает налетать 50 часов. Много это или мало – не знаю, но вполне достаточно, чтобы подать документы в лётное училище. Три училища гражданской авиации отказывают в приёмке документов. Нет, «не мордой лица не вышел», а техникум не по тому профилю окончил. – Подавай документы в вертолётное училище. – Напутствует его инструктор-планерист Старикова Любовь Александровна. – За вертолётами – будущее. В вертолётное – так в вертолётное. В Сызранское военное вертолётное. Три года учёбы пролетели как одно мгновенье. Тем более, что курсантов в небо стали вывозить с первого курса, не то, что сейчас – только третьекурсникам позволено летать на винтокрылых. На распределении молодой лейтенант отказывается от предложения остаться в училище лётчиком-инструктором. – Под панфары загоню, в самую-пересамую дыру, – обещает начальник курса, – в Озинки загремишь. Куда Макар не только телят, но и ишаков не гонял. За пять-шесть дней до вручения приказа о назначении неожиданно подсуетились китайцы, буром попёршие на Даманский. И Виктор оказывается в Приморском крае – правак (правый лётчик) на Ми-6. В поле вьюга-завируха… А за бортом – минус тридцать и ветер пятнадцать метров в секунду. Всю неделю. Экипаж Ми-6 откручивает (им бы – шуруповёры?!) всякие-разные болты-шурупы, чтобы добраться до истины. То есть, добраться до хвостового винта и разобраться почему накануне во время очередного полёта перестал слушаться этот «чёртов пылесос». Этот рулевой винт. Не выполнив задания, они в вечерних сумерках на высоте восьмисот метров возвращаются на базу. Только два года назад окончивший училище, правак Мартынов подсказывает командиру – учился-то он на «отлично» – как поступать в далеко не простой ситуации. Приземляются по-самолётному. На взлётке вертолёт, едва успев коснуться бетонки, разворачивает на девяносто градусов. Все живы-здоровы. Вертолёт цел. – Мы – вторые в мире, – комментирует Виктор за чашкой кофе, – до нас только заслуженный лётчик-испытатель Герой Светского Союза Марк Галлай в такой же нештатной ситуации сажал вертолёт… Да, и после нас – не припомню случая. Припоминай не припоминай, но кто первый доложит о ситуации, кто поработает на славу «дятлом», тот и пожинает лавры. – Виноваты лётчики! – Безапелляционно стучит «на верх» инженер дивизии. Полгода на всех совещаниях и разборах поднимают лётчиков, строго грозя начальственным пальчиком. Хотя, подвела-то именно техника. А не лётчики. Оборвались и запутались тросы управления хвостовым винтом. – Или – ещё, – наливая по второй чашки кофе, продолжает Виктор, – присылают в наш полк для испытания только что сошедшие с конвейера Ми-24А. Сырые, не доведённые до ума машины. С ресурсом двигателя всего пятьдесят часов. При каждом полёте обязательно что-то выходит из строя. Забраковали всю партию с соответствующей рекламацией и стали перегонять все вертолёты обратно на завод-изготовитель. В поле вьюга-завируха… Снится Виктору заснеженная кировская тайга. А за окном – афганские плюс тридцать и выше в тени (а кто вас заставляет находиться в этой самой тени?). И – двое подсоветных афганских замполитов вертолётных полков. Которых вместе с личным составом необходимо научить летать не только днём, но и ночью. Научить так, что замполит полка полковник Барат – единственный лётчик Афганистана – получает звание Героя своей страны. Кроме того, передать опыт – без этого и солнце не так встанет –партийно-политической работы. Шутка – шуткой, но замполит тоже – боевой лётчик: 200 боевых вылетов у советника Мартынова плюс – 200 вывозных. – Возвращаюсь после обеда на службу, – приступаем к третьей чашке кофе (по чашке на каждый час), – на улице толпы народа. Все смотрят вверх. В небе – два парашюта. Один быстро опускается, второй – высоко в небе. Рассчитываю траекторию приземления нижнего парашютиста и мчусь ему навстречу через толпу афганских зевак. Подбегаю к дувалу, и в этот момент лётчик – лётчик, лётчик из подбитого вертолёта – касается ногами дувала и падает в мои объятия. Всего на всего – растяжение голеностопа. А командир погиб. Выпрыгнув вторым из подбитого вертолёта (первое применение духами «Стингера»), лопасти продолжавшего работать винта, как острым лезвием, перерезают стропы парашюта. Лётчик падает камнем, а парашют ещё долго продолжает опускаться. И – небольшое лирическое отступление. Живя в одном доме с будущим президентом Афганистана Наджибуллой, его дочь и дочь Мартыновых часто играют на детской площадке советской миссии. В поле вьюга-завируха… В Цхинвали тоже снится замполиту вертолётного полка кировская заснеженная тайга. Какие обязанности у замполита полка? Считай – не пересчитаешь. Но… Но чем настоящий замполит-комиссар отличается от замполита-политрабочего? Всего два эпизода. Первый: «раскопал» депутат горсовета Мартынов, спрятанное под семью замками «Постановление» о предоставлении квартир военнослужащим и «выбил» у местных чиновников-бюрократов тридцать (тридцать !!!) этих самых квартир для своих подчинённых. Через день после получения ордера и ключей от квартиры в кабинете замполита материализуется прапорщик с соответствующим конвертом солидных размеров. Благодарность, понимаешь. Традиция здесь такая, понимаешь. Выгнал его чуть ли не в пинки. Через день – второй «благодетель». Выгнал и его. На третий день – звонок помощника прокурора города. А прокурор, он и в Осетии – прокурор, не только в Африке. Мало ли у прокурора, что спрятано за пазухой или в сейфе? В сомнениях и гаданиях Мартынов входит в кабинет оного товарища. Тот, как ни в чём не бывало, достаёт из сейфа… достаёт из сейфа… достаёт из сейфа – правильно – конверт в три раза толще, чем у прапорщика. – За подругу. Которая тоже получила квартиру. Согласно нашим, советским законам. Естественно, помощника прокурора города пинками не выгонишь. Тем более – из своего кабинета. Но в гости прокурор к супругам Мартыновым наведывается, конечно же, с широким кавказским размахом (не будем уточнять – с чем именно; барашка, отметим попутно, прокурор перед собой не гнал). Второй эпизод. Перед развалом Союза замполит решает увековечить память погибшим лётчикам полка. Не мудрствую лукаво, ставит на постамент вертолёт Ми-24 с номером «02». Со своим номером, свой вертолёт. – Недавно видел в Интернете, – подводит черту нашей беседе мой визави, – этот вертолёт. Стоит. Лишь створки грузовой кабины нараспашку. В поле вью… Нет, на этот раз за окном офиса афганцев – июньское солнце, чирикают воробьи, голуби купаются в луже от недавно прошедшего дождя. И далее – только «шершавый язык плаката». Или скупые строки хроники жизни Витьки Мартынова тире Мартынова Виктора Алексеевича: – 1961 год – окончание сельской семилетки; – 1961–1965 годы – учёба в Кировском механико-технологическом техникуме; – 1965–1968 годы – курсант Сызранского высшего военного авиационного училища лётчиков; – 1968–1970 годы – лётчик-правый вертолёта Ми-6, село Черниговка Приморского края; – 1970–1971 годы – штурман звена – лётчик вертолёта Ми-6; село Черниговка; – 1971–1977 годы – заместитель командира эскадрильи по политической части, село Черниговка; – 1977–1981 годы – учёба в Курганском высшем военно-политическом училище (заочно); – 1977–1982 годы – заместитель командира эскадрильи по политической части, Группа Советский войск в Германии; – 1982–1986 годы – заместитель командира полка по политической части; Цхинвали Грузинской ССР; – 1986–1988 годы – советник заместителей командира вертолётного и транспортного авиационных полков Республики Афганистан, Кабул; – 1988–1989 годы – командир эскадрильи, заместитель начальника Богодуховского учебного авиационного центра ДОСААФ, Харьковская область; – 1989–1993 годы – заместитель начальника Запорожского училища лётчиков по политической части, Украина; – 1993–1994 годы – заместитель начальника Запорожского центра лётной подготовки по учебно-воспитательной работе, Украина; – 1994–2003 годы – работа в народном хозяйстве в Запорожье, Украина; – 2001–2017 годы – работа в народном хозяйстве Тулы. Награждён орденами Красной Звезды (20.07.1988), «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени (22.02.1977), афганским орденом Звезды 3-й степени (1988), медалями. Начало июня 2021 года, Тула.

« назад