С Санычем, вернее, с Сашкой Левченко знаком с его лейтенантской юности. С него, уже, «дембеля» начал собирать материалы об афганцах и публиковать их в газетах, журналах, книгах.

К сожалению, по объективным причинам, я с ним не смог проститься, проводить его в последний путь. К сожалению…

И сегодня, в день траура, привожу полностью то, что написал о нём, нашем Сан Саныче – земля ему пухом...

ПЯТАЯ НАГРАДА

Левченко Александр Александрович,

родился 20.07.1957.

Листаю «Тульский биографический словарь». Три тома. Выпущенный Издательским Домом «Пересвет». Третий (надеюсь, не последний, не крайний) том увидел свет в 2003 году. Нахожу много знакомых имен.

Вот…

Милютин. Игорь Александрович. Герой России. Гвардии подполковник медицинской службы. Есть такая фамилия. Вместе служили. Когда до Героя ему оставалось каких-то лет семь-восемь. И неплохо служили…

Вот…

Поляков. Валерий Владимирович. Герой Советского Союза, Герой России. Космонавт. В конце семидесятых пересекались с ним по линии поисково-спасательной службы. С 65-летним юбилеем поздравлял его по телефону 27 апреля в 2007 году. Нескромный вопрос так ему и не задал. Для него, конечно, нескромный. «Почему ему, как дважды Герою, нет бронзового бюста на Родине? В Туле – городе, Почетным Гражданином которого он является; городе, где он родился, учился, – ему нет бюста?»…

Листаю словарь дальше.

Вот…

Ивасюк. Юрий Кириллович. Гвардии подполковник медицинской службы. Четырежды (!!!) орденоносец. Нет такой фамилии в словаре. И его, к сожалению, среди нас уже нет. Вечная ему память!..

Вот…

Левченко. Александр Александрович. Гвардии подполковник медицинской службы. Четырежды (!!!) орденоносец. Не строевой офицер, а врач, военный врач Воздушно-десантных войск. Нет такой фамилии в словаре…

Звоню ему домой. Договариваемся о встрече. Перед встречей захожу в медсанбат (сейчас он называется, может, и красиво, но не звучно, не гордо – «Аэромобильный госпиталь». То ли – «Медсанбат»: как выстрел, как память о той, далекой, многими забытой и многими пытающимися вытравить её из нашей памяти, Великой Войне и Великой Победе… нашей Победе), где когда-то с Сашкой Левченко вместе служили.

На втором этаже красивый стенд с красивыми цветными фотографиями ныне служащих и уволенных в запас. Лучшие из лучших? Нет, не поднимается рука написать даже «худшие из лучших» о некоторых из них… Но и здесь нет ни фамилии, ни фотографии ни Ивасюка, ни Левченко…

Ему и задаю в упор вопрос при встрече.

– Почему?..

Он смущенно улыбается.

– Ты же сам когда-то ходил в начальниках. – Отвечает уклончиво. – А пути начальства… неисповедимы. Да, не это, в конце концов, главное…

Так-то оно – так. Да, как-то – совсем не так. Не по-людски все это, несправедливо.

Хотя, где она сейчас – эта справедливость? И была ли она, по большому счету, когда-нибудь?

…В Афганистане он рвался на боевые. Сходил всего шесть раз. Его не пускали. Кто будет оперировать? Вместо тебя? Есть «боевики» – вот, пусть они и ходят, оказывают раненым первую помощь. Раз больше ничего не могут. Или не умеют. Или не хотят учиться и уметь оперировать. И Сан Саныч оперировал с утра до вечера. Иногда, и с вечера до утра. Два года оперировал. И по логике вещей, его, командира операционно-перевязочного взвода, формального ведущего хирурга медсанбата, должны были назначить командиром медицинской роты. Но … «Подсуетился» другой. Которого через полгода заменил следующий. Так и вернулся он в свой родной медсанбат в Тулу из Афганистана командиром ОПВ на должность… ординатора этого взвода. С понижением. Все места заняты. Согласно купленным билетам. Это потом он станет и командиром ОПВ и командиром медроты.

Из Афганистана Сан Саныч вернулся со своим первым орденом. Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени. А должен был (не люблю эти сослагательные наклонения, но приходится пользоваться ими) привезти еще и Афганский орден, эквивалентный (во, как!) нашему ордену «Красного Знамени». Начальник медицинской службы дивизии заявлял ему об этом громогласно и прилюдно (кто за язык тянул?) И командир дивизии список награжденных утвердил с фамилией «Левченко». При награждении вместо его фамилии прозвучала, к удивлению всех, в том числе и комдива, фамилия… начальника медицинской службы дивизии. Ловкость рук и… зрители не аплодируют, хохочут…

Задаю очередной вопрос:

– Почему, хотя бы не для печати, не называешь фамилий? Фамилий этих «шурави».

– Зачем? Зачем ворошить всякое дерьмо из прошлого?

Не знаю. Может и не надо ворошить? А может и надо? Должна же Родина знать не только своих героев, но и негодяев? Или – нет? Но это – ему, Александру Левченко, решать. О своем прошлом.

…Второй орден – орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 2-й степени – Левченко получил за «войну» в Баку в 1990 году. Спустя три года после возвращения из-за Речки, будучи командиром медицинской роты.

Плюется он об этой «войне». Не война это. Дурдом. Не надо о ней.

Хотя хирургам и там хватало работы. А когда хирургам не хватает работы? Даже в мирное время?

…Третий орден. Орден «За личное мужество». А должен был бы быть (опять это – сослагательное наклонение; ну, никуда от него) орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 1-й степени. Статут трех степеней этого ордена приравнивался к статусу ордена Славы трех степеней (за ту, Великую Войну три ордена Славы получали и медики – восемнадцать человек!), приравнивался к статуту Золотой Звезды Героя. Но… Где справедливость?.. Не было в 1992 году орденов великой Державы. Державы не было. О какой справедливости тогда говорить?..

– За что орден?

– Не знаю, писали тогда газеты об этом. Не читал. Может, по телевизору что-то показывали. Не знаю.

…На трех «Ил-76» срочно вывозили наше посольство из Афганистана. В группе обеспечения (в группе охраны? в группе захвата?) находились и трое медиков во главе с подполковником Левченко.

Первый самолет загрузился посольскими. Разбег. Самолет в небе. Второй самолет, где находился и Сан Саныч, загрузился. Разбег. И… И начался ракетный обстрел. Подбит третий самолет. Из третьего самолета валит дым. Третий самолет горит. Раздаются крики раненых. Ракеты рвутся вокруг второго самолета. Который, разворачиваясь, успев затормозить в конце взлетной дорожки (не взлетев, естественно), направляется к третьему самолету. Кто «похитрее», «посмекалистее», кто бывал раньше под обстрелом (около десятка человек из группы обеспечения, но не врач!), разбежались по укрытиям. А пассажиры из третьего самолета вместе с экипажем в ураганном темпе перебазируются во второй самолет. И этот, второй «Ил-76», перегруженный сверх всяких норм, нормативов и регламентов, под продолжающейся ракетный удар, начинает новый разбег. Кто был в Кабуле, знает, как там трудно осуществлять воздушные маневры при взлете, тем более перегруженному самолету, тем более с пробитыми шасси, тем более, посреди разрывов ракет. Но взлетели.

– Не было в моей жизни еще такого обстрела: ни в Афгане, ни потом, в Чечне. Земля горела. С полсотни, не менее, ракет по нас выпустили.

– А как же те «герои», что попрятались в щели? И остались там?

– За ними должны были вылетать на следующее утро. Мы сидели в самолете. Врачи не только с медукладкой, но, как и все, вооруженные до зубов… мудрости. Но не взлетели. Наш посол, который остался в Афганистане, на вертолете перебросил их до нашего ближайшего аэродрома.

…Четвертый орден. Орден «За военные заслуги» Левченко получил за боевые действия в Чечне в 1995 году. Вот что о нем написал корреспондент В. Павлюткин в газете «Красная Звезда» от 11 апреля 1995 года, отрывок откуда, здесь и привожу.

«…Всякое бывало. Иной раз оперировали по двадцать часов в сутки. На сон оставалось два-три часа. Выходишь из операционной палатки – ноги подкашиваются, не держат. Однажды приняли за день сорок раненых. Было и такое: три ночи подряд обстреливали нас реактивными снарядами, рядом рвались. Но – обошлось. Вообще-то, при возможности старались оперировать в подвалах. Или в ямах – сами их и копали. Вот, – показывает огрубевшие, с желтоватыми мозолями ладони, – до сих пор остались…

Признаться, я опешил. Хирург, чьи руки должны быть чуткими, как у музыканта, – и с лопатой? Словно прочитав эти мысли, Сан Саныч пояснил:

– Руки, конечно, грубели, только выбирать не приходилось. Если я на ночь в землю не зароюсь, а останусь, скажем, в машине и меня снарядом накроет, – что, для раненых это будет лучше? А сами они себе – много ли накопают? Тут субординация простая: живой-здоровый – хватай лопату. Дудаевцы расслабляться не давали, лупили за милую душу…»

…Уволился Левченко из Российской (и из Советской!) Армии в 2000 году.

– А Югославия?

– Югославия? – Он заразительно смеется. – За все мытарства, за всю несправедливость.

– Все-таки «несправедливость»?..

– Ладно, не придирайся. Югославия – это год… курортно-санаторного сезона. Можешь написать, если, конечно, напечатают, что это как очередная награда. Как пятый орден.

– Да…а…а…

Февраль 2009 года,

Тула.

« назад