10 марта 2023 года в Центре информационной и социальной реабилитации инвалидов состоялась тематическая творческая встреча, посвящённая 8 марта, члена Союза писателей России, Российского Союза ветеранов Афганистана НИКОЛАЯ МАКАРОВА с читательским активом библиотеки _______________________________________________________________________________________________ Писатель затронул вопросы, касающиеся роли женщины на войне. Рассказал о М. Георгиевской (участница Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.); С. Бобринской, А. Толстой и др. (участницы 1-й мировой войны 1914–1918 гг.); Л. Ганжа, Е. Шам-шиковой и др. (участницы Великой Отечественной войны 1941– 1945 гг.); Э. Поляковой, О. Саратовой и др. (участницы войны в Афганистане 1979–1989 гг.). ________________________________________________________________________________________________ Отрывки из книги «Женщины-медики Тулы на войне» АФГАНСКИЕ ПИСЬМА Полякова (Алёшичева) Элла Львовна, родилась 13.10.1964 в Туле – умерла 20.06.2006 в Туле. Дней через десять после показа по Тульскому телевидению сюжета о третьем выпуске книги-альбома «Мои афганцы» раздаётся телефонный звонок с телестудии. Звонит корреспондент Сергей Митрофанов, бравший у меня интервью. Из разговора с ним выясняется, что меня всё это время, прошедшее с показа сюжета, разыскивает женщина, у которой в Афганистане два года работала медицинской сестрой племянница. Сергей диктует мне телефон Зои Петровны и… Зоя Петровна оказывается моей давнишней знакомой. Договариваемся о встрече с ней и с отцом Эли Поляковой, к сожалению, безвременно умершей. – Как мы её только не отговаривали, – вспоминает Лев Павлович, украдкой промокая глаза, – как ни уговаривали отказаться от затеи поездки в Афганистан. Я ей приводил, казалось, три убедительных причины, по которым ехать туда категорически опасно. Во-первых, там элементарно могли убить; во-вторых, запредельная концентрация мужиков, со всеми отсюда вытекающими последствиями; в-третьих, смертельные инфекционные болезни. Ни уговоры, ни доводы, наконец, ни слёзы матери – ничего не помогло. И если первые две причины её благополучно миновали, то третья… За полгода переболела и брюшным тифом, и гепатитом, и малярией, но не вернулась досрочно, а отслужила весь контрактный срок. – Через год, – настал черёд вспоминать тёте, Зое Петровне, – приезжает Элка в отпуск с огромным, неподъёмным чемоданом. Думаете, барахло привезла? Книги, одни книги пёрла из Афганистана. Что рассказывала? Пару-тройку случаев. И все какие-то происшествия у неё, на первый взгляд, смешные, юморные. На первый взгляд. Ну, например, как их почти весь личный состав медроты повар спас от неминуемой гибели, по каким-то причинам задержав ужин на полтора-два часа, тем самым отсрочив показ в клубе кинофильма. И в это отсроченное время «духи» прямым попаданием накрыли клуб – никто не пострадал. Или, как они весь день пекли раненым солдатам блины: только разогреют сковороду, только «первый блин выйдет комом», как привозят раненых и так несколько раз в этот злополучный день. А блины медсёстры всё-таки испекли для своих подопечных – только поздно вечером. Краткая биографическая справка. После окончания в 1982 году Тульского медицинского училища, работала медицинской сестрой на станции «Скорой помощи». С декабря 1985 года по декабрь 1987 года работала медицинской сестрой в медицинской роте 860-го отдельного мотострелкового полка, дислоцировавшегося в городе Файзабаде, Афганистан. В 1997 году окончила Московскую медицинскую академию имени И. М. Сеченова, работала в отделении патологии новорождённых 1-ой Тульской городской больницы. Двое детей: Настя – 21 год, Ксения – 13 лет. За два года, что Элла Полякова провела в Афганистане, она получила почти полтысячи писем и столько же написала сама. Отрывки из некоторых Эллиных писем, любезно представленных мне отцом, с небольшими сокращениями и исправлениями выношу на суд читателя. «ДРА, г. Файзабад, 7.06.86 г. …А знаете, вчера нам с Файзабада привезли тяжёлые роды; уже не было надежды, что малыш родится живым. Но всем смертям назло, родилась такая хорошенькая девочка: глазки чёрненькие, как пуговки. Пищала потом целый день; берёшь её на руки – молчит, а лежать на кровати одна не хочет. Такое чудо, наверное, самое прекрасное в нашей жизни. Трудно описать те чувства, которые охватывают, когда держишь на руках тёплый, живой комочек. Это же – наши советские медики подарили жизнь человеку. Сегодня их уже отправили домой…». «ДРА, г. Файзабад, 16.07.86 г. …вчера все вместе читали газету «Фрунзенец» об операции в ущелье Пардудж, там рядом наша точка Бахарак. Весь май наш полк там сидел, столько отдано сил, человеческих жизней. А оказывается, это «зелёные» (народная армия) разгромила банду. Про наших – даже ни слова. Обидно ребятам! «Зелёные» больше мешали, чем помогали…». «30.03.87 г. …А папочка должен дать мне слово, что не будет так переживать из-за работы. Ведь от того, что ты рвёшь свои нервы, ничего не изменится. А здоровье надо беречь. Сходи, пожалуйста, в поликлинику и сделай флюорографию. Хорошо? Дайте мне слово, следить за своим здоровьем и не обижать друг друга. У меня всё хорошо. Вчера уже отработала первую смену. Работы сейчас много. Вчера все вернулись с боевых. Вечером собрались попить чаю. Погода стоит плохая, холодно, дождь. Я хожу в сером костюме. Все прямо завалили меня комплиментами. Вертушек давно не было, сидим без солярки, а значит – и без света. Но это – ерунда. Ходила к моим мальчишкам. Они окружили меня: наперебой рассказывают новости. Просидела с ними весь вечер. К нам пришли молодые солдаты. Они входят, ребята им говорят: «Идите сюда, познакомьтесь. Мамочка приехала!». Вот какие они, у меня дети. Вчера пришли с боевых, знаете, какая там была война? Всем нашим ребятам начмед написал наградные «За отвагу». Вот такие они: и дети, и герои!..». «23.04.87 г. …Сейчас у нас в отделении лежит афганец – губернатор города, такой интеллигентный, очень хорошо говорит по-русски. Уколы только мне даёт делать, как увидит на улице, зовёт, или ждёт, когда приду на смену. Видите, как уважают…». «28.05.87 г. …Вчера у нас был такой хороший день. Сначала встречали вертушки, они привозили с операции, которая прошла более-менее удачно, результаты неплохие. Вы даже не представляете, как приятно видеть уставшие, запылённые лица, улыбки. Они все – большие герои. Бой был тяжёлый, расстреливали в упор. У нас тоже есть легкораненые, но это ничего – мы их подлечим. Так, что всё – нормально. А вчера мы провожали нашего любимого доктора-терапевта домой. Расставаться всегда грустно, а в Афганистане – вдвойне, мы же все здесь, как родные. Вот так я и живу, немного скучаю по вас, а в остальном – всё нормально…». «6.08.87 г. …Сейчас сижу в реанимации, ночь. Рядом такой мальчишечка хороший – красивый, высокий и без ноги… за что? Почему так жестока жизнь? Ведь ему – 19 лет. Обидно за них, за из жизни, отданные неизвестно за что. Я жива-здорова, так, что за меня не волнуйтесь, всё нормально, работы много. Но это – даже хорошо: время бежит быстрее, и чувствуешь, что ты здесь не просто так, что нужна этим мальчишкам, у которых нет рядом мамы, которых некому пожалеть…». – Ни разу не пожаловалась, – заканчивает нашу встречу Лев Павлович. – Жалко, мало ей было отмеряно на этом свете. Земля ей пухом… Август 2011 года, Тула. __________________________________________________________________________________________ ВМЕСТО ТРЁХ – ПЯТНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ Саратова Ольга Владимировна, родилась 10.12.1959 в селе Николо-Шулань Одоевского района Тульской области. – Как же ты в пятидесятиградусной жаре работала в противочумном костюме? – Вспоминая своё эпидемиологическое прошлое, задаю явно провокационный вопрос Ольге Саратовой, медицинской сестре приёмного отделения Центрального военного госпиталя ВДВ. – Да, вы – что? Какие противочумные костюмы? – И то – верно: холерные вибрионы – твари нежные, от любой грязи дохнут. Моя собеседница рассмеялась. – Вместо воды пили аскорбинку и соляную кислоту, а из одежды носили то, что и положено носить в такое пекло. Но руки мыли, когда не было воды, чистым спиртом. – Спиртом – руки? И не пили? – За других – не скажу, но я не пила. Краткая биографическая справка: В 1979 году окончила Тульское медицинское училище по специальности «сестринское дело». С 1979 по 1983 год работала медицинской сестрой в МСЧ №1 города Тулы. С 1983 года с перерывами работает в ЦВГ ВДВ. – Оль, расскажи подробнее про холеру, про Афганистан. – Четырнадцатого сентября восемьдесят пятого года в госпиталь пришла телеграмма о срочном командировании медсестры и лаборантки в Афганистан, в очаг холеры на три месяца. На следующий день прибыла в окружной СЭО, в Хлебниково. – Знаю: севернее Москвы – учился там в семьдесят четвёртом. – Представляете: нас в Хлебниково по очереди инструктировали семь генералов. Прилетели в Джелалабад, развернули госпиталь особо опасных инфекций и за десять дней очаг холеры был ликвидирован. – Как класс, – добавляю я, – много было потерь? – Умерло всего два солдата в самом начале вспышки. – Кто же занёс эту заразу в наши войска. – Принесли с «боевых» – душманы заразили арыки в горах. – Хорошо, ликвидировали холеру и через три месяца – домой? – Какое там: развернули малярийное отделение, развернули брюшнотифозное отделение, развернули отделение для заражённых амёбами, развернули гепатитное отделение, наконец, развернули дифтерийное отделение. – Кишечные инфекции понятно, а – дифтерия? – Дифтерией болели офицеры и работники офицерской столовой. Одна посудомойка «привезла» дифтерию после отпуска из Союза. – Не знаешь, где соломки подложить. Лирическое отступление: В отделении для больных гепатитом находилось на стационарном лечении до 160 больным. Каждый день медсестра брала из вены кровь для анализов у 60 человек. Каждый день медсестра ставила капельницы 35-40 больным. О других процедурах и говорить нечего. Однажды, за день до выписки, к Ольге обращается выздоровевший солдат, которому завтра идти в разведвыход в горы, и просит её, чтобы она вместо его крови взяла кровь «свежего» больного. Получив категорический отказ, этот солдат, подкараулив вечером медсестру, ножом вспарывает ей… Нет, на коже живота осталась лишь царапина – спасла ватная телогрейка. – В этом-то и дело. Тем более что, вместо трёх месяцев мне в Афганистане пришлось пробыть до конца восемьдесят шестого года. Домой попала – двойной, тройной праздник – 1 января 1987 года. – «Повезло» тебе. – Точно: «повезло». До сих пор нет записи в личном деле о моей работе в Афганистане. Куда ни обращаюсь – один «футбол». – Обратись в Городскую организацию ветеранов боевых действий – там имеется свой юрист. – Обязательно: может, чем помогут. – Немного подумав. – Ой, чуть не забыла: в Афганистане была секретарём комсомольской организации. – И каждый месяц – комсомольские собрания? – Не только собрания, но и каждый месяц летела в Кабул в политотдел 40-й армии отчитываться о проделанной работе. – Война – войной, а отчёты – по распорядку. – Про войну. Джелалабад – это субтропики. Плантация апельсинов за забором. На заборе – огромный плакат на русском языке: «Не рвать! Опасно для жизни!». Двое солдат из бригады, на территории которой располагался наш госпиталь, отойдя на десяток метром от плаката, полезли за фруктами. – Обстреляли их? – Пытаюсь догадаться. – Подорвались на мине: ступни вдребезги, хорошо остались живы. Спрашивают у них, что, мол, не видели плакат. И знаете, что они отвечают? «Мы думали, что лезть нельзя только под плакатом, а рядом – можно». – Приехала из Афганистана и что дальше? – Шесть лет работала на «гражданке», – она опять заразительно смеётся, – а сейчас опять – в родном госпитале. Декабрь 2009 года, Тула.

« назад