– Отец назвал, – и, как само собой разумеющееся, продолжил. – В честь Гения всех времён и народов Владимира Ильича Ленина. Младшую сестру назвали Викторией – опять же в честь Виктории, то есть Победы, и не просто Победы, а Победы Всемирной Революции. Во – как: ни больше и ни меньше.

Отсмеявшись, прошу Палыча – десять лет возрастной разницы не повлияло сразу перейти на «ты» – рассказать об истоках его военной стези.

– Отец погиб на Войне, дядя служил в 1-й Конной армии у Будённого – он-то меня вначале и повёз в Новочеркасск в сорок восьмом году. Там – сорок человек на место. Меня дальше медкомиссии не пропустили, заявив, – Гений Павлович опять смеётся, – что у меня одно яйцо ниже другого. Откуда было пацану знать, что это, наоборот, нормальное явление мужского организма. На следующий год дядя привёз меня в Тулу. Начальник училища вызвал старшину, тот сгрёб меня в охапку и отнёс в баню. Затем – учёба…

Собеседник задумался.

– Сейчас модно разглагольствовать о нагрузках нынешних школьников. А у нас: шесть часов занятий, обед, час сна, полдник и самоподготовка до ужина, отбой у младших классов в двадцать два ноль-ноль. Спасибо нашим преподавателям, которые занимались с нами с утра до вечера. За три месяца – некоторые суворовцы и читать-то толком не умели – всех подтянули до среднего уровня. Возились… как с родными детьми. Спасибо, ещё раз, им, нашим педагогам, нашим воспитателям.

Наша беседа за стаканом чая – не за рюмкой, – а, именно, за стаканом чая перескочила на Вьетнам.

– Увидев на термометре почти сорок по Цельсию, обливаясь потом, спрашиваю у старожила, который нас встречал: «Как вы в такой жаре спите»? «Запросто, – следует ответ. – У нас же – кондиционеры. – Далее пауза по Станиславскому и… сногосшибающие слова. – Правда электричества часто, ну, очень часто, не бывает»…

Из воспоминаний Гения Толокольникова:

«…В ноябре 1986 года я прибыл с женой в аэропорт Ханоя Ной-Бай, в связи с назначением меня руководителем Военного Представительства Министерства обороны СССР в Социалистической Республике Вьетнам. Самолёт прибыл во второй половине дня сразу после мощнейшего тропического ливня. Оформив документы, погрузились в «Волгу» и поехали в Ханой. Вся дорога была полностью заполнена велосипедистами, ехали со скоростью 10–15 километров в час. Тёмное, мрачное небо лежало, казалось, на самой дороге. Вся зелень вокруг являла собой, перефразируя Конан Дойла, этюд в мрачно-ядовито-зелёном цвете. И… тишина… Нет, мёртвые с косами вдоль дороги не стояли, но – ни единой птицы в воздухе. Настроение – под стать природе. Как говаривал всё тот же Конан Дойл или кто другой, в такую погоду только и совершаются самые гнусные и кровавые преступления.

Поздно вечером разместились в гостиничном комплексе Ханоя «Ким Лиен» на четвёртом этаже в двухкомнатной квартире 1-го корпуса. Почти не спали: в какую тьму-таракань нас занесло – синхронно и тревожно металось в наших головах, а на сердце скребли… Да, на каком сердце? Это крысы скребли в соседней комнате, обжираясь нашим мылом – тоже оказались неравнодушными к советскому парфюму.

…Утро началось, естественно, с восхода солнца, затем – выезд в аппарат Главного военного советника министра национальной обороны СРВ Героя Советского Союза генерал-полковника Ю. Ф. Зарудина. Доложив о прибытии, получил краткие ЦУ и очень краткие ЕБЦУ – ценные и ещё более ценные указания. Спеца учить – только время терять. Свои обязанности в осуществлении руководства работой советских специалистов не вызывали никаких затруднений. Засучив рукава – хотя, какие рукава у безрукавки? – не раскачиваясь и не расслабляясь с дороги, сразу включился в работу.

Через двое суток меня представили Вьетнамской Стороне в качестве руководителя Представительства Министерства обороны по оказанию содействия в создании объектов для обслуживания и ремонта военной техники, поставляемой из Советского Союза.

За неделю ознакомился с обстановкой на объектах технического содействия – это так назывались всевозможные стройки военного предназначения во Вьетнаме, – которых до моего прибытия насчитывалось около 150 в разной степени готовности. На этих объектах трудились более трёхсот советских специалистов.

…Первая командировка на создаваемый объект – училище ПВО в районе Шантая. Без приключений не обошлось: как всегда, «дело было не в бобине…» и далее по тексту – на полдороге лопнул ремень вентилятора двигателя. В десантных войсках не только у каждого водителя имеется своя палочка-выручалочка на все случаи жизни – парашютная стропа; у нас, в багажнике ГАЗ-24 нашлась подходящая верёвка, которая и заменила злосчастный ремень. А вокруг… Вокруг поля с непонятно какими овощами-фруктами, издали похожие на капусту. Читал, что во времена Екатерины Великой под Питером в открытом грунте выращивали эту экзотику, но вот так, вживую впервые увидел плантации ананасов.

В училище нас встретил начальник Герой Вьетнама и Герой Вооружённых Сил Вьетнама генерал-майор. После быстрого знакомства, нас усадили за «позавтракать» с длинными, прославляющими Компартии обеих стран, тостами… А у нас в стране – помните? – набирала темпы антиалкогольная компания. Видя наше замешательство и осторожность, начальник училища, полушёпотом, доверительно поведал, что в сухую произнесённый тост за наши героические народы будет воспринято кое-где наверху превратно и мы, уже без всякого опасения, подняли полные стаканы (а кто ж пьёт водку из мелкой посуды?) вьетнамской водки «Лемойка».

День работы, затем – переговоры, уточнение планов громадьё и… обед с национальными блюдами всё под ту же вьетнамскую водку «Лемойка».

На ночлег остались в училище. Спали под навесом на деревянных кушетках два на два метра, покрытых циновкой с небольшим валиком под голову. Думал, как на этом «безобразии», без матраса и других прелестях цивилизации можно спать? Ан, оказалось, что при ночных двадцати пяти – двадцати восьми по Цельсию с плюсам, лучшего, чем циновки и деревянные настилы не придумать. Что с большим нашим удивлением обнаружилось на утро, когда проснулись бодрыми, полными сил и энергии для новых… и застолий тоже.

…Туристический центр Далат, расположенный в трёхстах километрах северо-восточнее Хошимина. Город гор и лесов, город озёр и водопадов, город громадных сосен и орхидей, гладиолусов и роз, город – сказка, одним словом.

…Или город Хюэ, расположенный в центральной части Вьетнама, который долгое время был столицей страны. Город гробниц династии Нгуенов, которые расположены на берегу Ароматной реки. Каждая из гробниц представляет собой законченный образчик пейзажной архитектуры, являясь неповторимым шедевром древних вьетнамских зодчих…».

Биографическая справка:

– полковник в отставке;

– 1949–1956 годы – учёба в Тульском суворовском военном училище (восьмой выпуск);

– 1956–1958 годы – учёба в Московском высшем военном училище имени Верховного Совета РСФСР;

– 1958–1960 годы – учёба в Омском высшем общевойсковом командном училище имени М. В. Фрунзе;

– 1960–1964 годы – служба в Группе Советских войск в Германии (ГСВГ);

– 1964–1969 годы – учёба в Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева;

– 1969–1972 годы – служба в Военно-строительных войсках: начальник строительно-монтажного отдела; начальник производственно-технического отдела, главный инженер строительных организаций;

– 1972–1974 годы – технический специалист в Республике Сомали;

– 1975–1986 годы – старший офицер отдела, заместитель начальника отдела Управления по строительству объектов за границей Министерства обороны;

– 1986–1990 годы – заместитель главного военного советника – руководитель военного представительства МО СССР в СРВ по вопросам технического содействия в строительстве специальных объектов;

– в 1992 год – увольнение из рядов российской армии;

– с 1993 года – заведующий отделом в Московском институте машиноведения имени А. А. Благонравова;

– награждён медалями, вьетнамским орденом «За боевые подвиги» 1-й степени.

Январь 2013 года,

Тула.

Из воспоминаний Г. П. Толокольникова в книгах «Тульские суворовцы» (Москва, 2002) и «Тульское СВУ – наш дом родной» (Москва, 2004).

«...Солнечным днём 29 августа 1949 года я вышел из кабинета начальника Тульского Суворовского военного училища генерал-лейтенанта Алексея Ивановича Семёнова в прекрасно ухоженный двор. Пройдя через аллею каштанов к забору, отделяющему училище от улицы Свердлова, я смотрел сквозь кованые решётки забора на редко проезжающие машины. От резко изменившейся обстановки моей привычной жизни в Донбассе, мне стало очень печально. Я начал подумывать, а не рвануть ли мне на вокзал и на грузовых поездах двинуть до Харькова и оттуда – в родной город Рубежное: к маме, сестрёнке, бабушке, к своим друзьям...

...В это время ко мне подошёл старшина Шабалин, молча взял меня за руку и привёл в класс. З партами в классе – около тридцати мальчишек. Шабалин представил им меня и предупредил, чтобы без его разрешения никуда не отлучались. Объявив распорядок дня, в составе роты отвёл всех в столовую, что было весьма своевременно; очень хотелось кушать, да и на пустой желудок как-то неуютно было куда-либо убегать.

И, пожалуй, с этого момента жизнь моя подчинилась железному распорядку дня: подъём, зарядка, завтрак, классные занятия, обед, послеобеденный сон, немного свободного времени, самоподготовка, ужин, вечерняя прогулка с песнями по территории училища, отбой. Так – все семь лет обучения.

Вначале, естественно, было тяжело. Но постепенно познакомился со своими одноклассниками, появились общие интересы в проведении совместного досуга. За короткое время мы изучили всю территорию училища, на которой тяжеловесной громадой давлел трёхэтажный корпус, рядом – главное здание и всевозможные хозяйственные постройки (в том числе – и баня), доставшиеся в наследство училищу от пулемётной школы. Главное здание, в котором разместили набор 1949 года, произвело на пацанов сильнейшее впечатление. Немного привыкнув к постоянному движению в строю на все мероприятия, мы начали изучать это здание, в котором до революции находилась духовная семинария. Со своими новыми друзьями Володей Куликом и Валерой Яковлевым проникли в подвал и обнаружили, что в стенах есть промежутки в 50–60 сантиметров, в которых запросто можно было играть в прятки там, или во что другое. Потом нам объяснили, что помещения духовной семинарии обогревались горячим воздухом, поступающим от централизованных печей. В нашу, советскую, действительность на этажах стояли печи, которые мы топили дровами. Между потолком первого этажа и полом второго этажа имелось достаточно вместительное пространство, в которое мы забирались через люк у задней стенки класса и просиживали там некоторые уроки...

...В моём взводе практически все были без отцов, которые, как и мой, погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Отцы были только у Салавата Городовикова и Олега Петрова. На переменах мы бегали, сломя голову, по просторным коридорам своего корпуса, иногда попадая в руки своего первого командира роты подполковника Ралдугина, командира крайне сурового, никогда не делавшего нам ни малейших послаблений за наши проказы...

...К третьему году обучения мы переехали в трёхэтажный корпус. В спальных комнатах стояли двухярусные кровати; рядом находились учебные классы, в том числе – кабинет химии. К этому времени мы стали достаточно самостоятельными мальчишками, образовались группы по интересам...

...Первые годы в училище – до предела занятые учёбой дни. Плюс бальные танцы, плюс музыкальные уроки, плюс пение – откровенно говоря, мне это не нравилось, и я постоянно искал любой способ, увильнуть от этих занятий, попросту говоря – сачкануть от них. Спустя год командование приняло решение о добровольном посещении этих занятий. Правда, в хоровом пении мне пришлось участвовать почти два года. Хор нашей роты часто записывали на тульское и московское радио, и я неоднократно слышал пение моей роты по радио. Очень даже неплохо звучали в нашем исполнении русские народные песни.

Спустя десятилетия я понял, что потерял многое, «закалывая» танцевальные и музыкальные уроки. Всегда восхищался и по-доброму завидовал своим офицерам-сослуживцам, видя на вечерах в Домах офицеров их прекрасное танцевальное исполнение. Но это было потом...».

Сентябрь 2014 года,

Тула.

« назад