– В разведке иначе нельзя, – поясняет мою мысль подполковник в запасе Сергей Читалкин. – Действуешь на «автопилоте», на инстинктах, думать некогда – или ты, или тебя.

По такому принципу он и воевал в Афганистане.

…В ночь на первое января – начало Нового 1983 года – гражданские спецы в Пули-Хумри, приняв изрядное количество алкогольсодержащих жидкостей и загрузившись в автобус, поехали (совсем-то и недалеко) в надеждах и мечтах о продолжении банкета в женском обществе. Но «духи», бродящие тут и там, думали совсем иначе: в результате чего наши искатели приключений всё же нашли их, то есть приключения, на… сами знаете, на что.

По наводке местных «засланных казачков», разведчики дважды вылетали на операцию по освобождению пленных и дважды пролетали «мимо кассы». И сведения оказывались неверными, и, вдобавок, захваченных спецов переодели в одежду моджахедов: поди, разбери, где – наш, где – не наш. На третий раз решили не рисковать, заплатив огромную сумму за информацию, которая того стоила – через два-три дня пленных должны были переправить к границе с Пакистаном, а оттуда – прямиком в Штаты, чтобы там они начали обливать грязью и помоями (вопрос другой – под пытками или добровольно) нашу страну и в частности, наше присутствие в Афганистане.

– Кишлаком нельзя было назвать четыре сакли, где держали наших пленных под охраной шести-семи человек в ущелье Мармоль недалеко от Мазари-Шариф. Ущелье – огромная труба, вертолёты снижались на небольшое плато, где располагался кишлак, по спирали. «Крокодилы» Ми-24 летая над ущельем, не могли оказывать нам никакой огневой поддержки. – Это сейчас я пишу вроде бы по порядку, а Сергей, рассказывая мне, перескакивал с одного эпизода на другой, заново переживая перипетии того скоротечного боя. – Пока «духи» приходили в себя от такой наглости мы загрузили двенадцать человек живыми и шестерых «двухсотых» в вертолёты, а мне с группой разведчиков пришлось сдерживать огнём подошедшее подкрепление.

Мой собеседник ехидно улыбнулся.

– Со мной были два старших офицера – не буду называть их должности и фамилии – так они улетели на первом вертолёте с гражданскими, но и я был уже не сопливый лейтенант (четыре афганских месяца кое-чему научили) и поэтому с последним вертолётом разведка улетела без потерь, значительно пощекотав нервы и тела «духам». Не это важное. Совсем недавно нахожу в Интернете разглагольствования одного «вояки-писаки» о том бое, и как он организовал ту операцию, которой утёр нос ЦРУшникам и их приспешникам. Ну, я ему и выдал по полной программе всё, что о нём и его баснях про серого бычка думаю. На следующий день читаю письмо: «…Серёга, это ты тот самый безбашенный Серёга в тельняшке, который метался на пятаке ущелья Мармоль и которого мы последним взяли на борт вертушки?..». Вот жизнь – правак того вертолёта нашёл меня…

Лейтенанта Читалкина, после написания множества рапортов и объяснительных и своим начальникам, и особистам, по всем канонам должны были представить к Герою, на что недвусмысленно намекал и начальник строевой части. Но, как показала, как показывает и как, будет, к сожалению, показывать, суровая действительность, высокие награды получили командиры и начальники, а салаге-лейтенанту и Красной Звезды хватит за глаза. Пусть и за это скажет спасибо. Через несколько дней «Чужой голос» передал, что русскими войсками в Афганистане проведена успешная операция по освобождению пленных гражданских специалистов.

…Колонна, как сейчас принято говорить, с гуманитарным грузом двигалась в сторону Файзабада. Разведчики, расположившись на сопках вдоль дороги, обеспечивали безопасность движения колонны. И обнаружив двух «духов» на противоположной сопке, Читалкин с тремя разведчиками устремился за ними. Через два километра погони, взобравшись на очередную сопку, разведчики предстали перед нелицеприятным фактом: вместо двух они наткнулись на тридцать (как потом подсчитали) моджахедов.

– Спрятались в тени за скалой, пропустили всю группу и всю группу покрошили. Бежим назад. На нас – одежда моджахедов, а тут, как двое из ларца, два «Крокодила» из-за гор и залпом по бегущей группе, то есть по нам. Страху было – не описать. Ужас. С жизнью прощался. Мой «замок» не растерялся – зажёг сигнальный пиропатрон и начал им махать: свои, едрён-батон, понимаешь. Вторым залпом они точно нас бы накрыли.– Сергей показывает мне вторую Красную Звезду. – Командир роты весь бой и залп вертолётов наблюдал в бинокль. «Ну, и везунчик, ты!», – только и сказал после.

…Разведчики проводили зачистку очередного ущелья, где «духи» обстреливали войска из гранатомётов. Поднялись на очередную сопку, а тут разведчики возьми и попроси командира группы Читалкина сделать перекур на две-три минуты: отдышаться, курнуть на самом деле, оправиться по малому, в конце концов. Командир – не зверь, отец родной – для подчинённых: оправились, покурили, хлебнули воды из фляжек и…

– Пятнадцать «духов» нарисовалось перед нами на противоположном склоне. Они – из гранатомётов, мы (всего четыре человека) – из всего, что с собой было. И, если бы не тот перекур, нам живыми не уйти. Отделался лёгким ранением лица. Отлежался в медсанбате.

За этот – какой только по счёту? – бой лейтенант (!!!) Читалкин награждается медалью «За отвагу», а тут вскоре и замена подоспела.

– Не прижился я в дивизии в Дзержинске. – Понимаю Сергея: всё давно перегорело, но боль, боль за нашу… нашу… всё таки нашу Армию у него в каждом слове. – Хоть и «кастрированный», но разведбат. Загрузи, замордуй боевой и физической подготовкой до седьмого пота, а нас заставляли нести охрану полигона, ремонт казарм и оборудования, траву косить заставляли. Ни одного разведвыхода. Я прямо так и высказался в глаза командиру дивизии на очередном совещании. И, как мне потом в приватной беседе объяснил секретарь парткома, что, если бы не мои боевые награды (таких, кстати, ни у кого в дивизии не было – не хвастовство, а констатация фактов), меня давно бы уволили из Армии к чёртовой матери по соответствующей статье. Плюнул на этот бардак и перешёл служить в ОМОН.

Что можно сказать?

– В ОМОНе люди, как и в разведке: вначале кулаком по морде, а потом – и то маловероятно – только думают, правильно ли они поступили.

– Главное, – говорит в заключении Сергей Читалкин, – чтобы нас ни в разведке, ни в ОМОНе не предавали и не сдавали.

Краткая биографическая справка.

– 1976–1978 годы – учёба в Московском суворовском военном училище;

– 1978–1982 годы – учёба в Бакинском высшем общевойсковом командном училище имени Верховного Совета АзССР;

– 1982–1984 годы – служба командиром разведвзвода 395-го полка и командиром разведвзвода отдельного разведывательного батальон 40-й армии в Афганистане;

– 1984 год – начало 1990-х годов – служба командиром разведывательной роты и командиром отдельного разведывательного батальона в городе Дзержинске Горьковской области с пятилетним перерывом службы в ГСВГ;

– начало 1990-х годов – 2001 год – служба в ОМОНе города Дзержинска Горьковской области;

– 2001 год – увольнение из ОМОНа и переезд на постоянное место жительство в Тулу.

Награждён орденами Красной Звезды (2), Мужества, «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени, медалью «За отвагу», медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени, другими медалями.

Май 2012 года,

Тула.

24 марта 2021 года

75 лет

участнику боевых действий в Афганистане

РЫЖОВУ ЕВГЕНИЮ МИХАЙЛОВИЧУ

(Из книги «Интернационалисты земли тульской»)

ЭФИОПИЯ И АФГАНИСТАН

Рыжов Евгений Михайлович

родился 24.03.1946

в городе Венёве Тульской области.

О том, что о связистах не вспоминают, когда связь работает без перебоев, как часы, я знал не понаслышке. Среди моих армейских друзей-приятелей много связистов. Знал и знаю, тоже не понаслышке, что за малейшую потерю связи особенно в боевой обстановке командиры всевозможных рангов и должностей готовы были связистов втоптать живьём в землю, сожрать с потрохами.

- Попробуй, докажи, что ты – не верблюд, и в горах связь по законам физики может отсутствовать по независящим от нас причинам. – Вроде сам с собой рассуждает гвардии старший прапорщик в отставке Евгений Рыжов.

Краткая биографическая справка.

С 1965 по 1968 год – срочная служба (от рядового до старшего сержанта) в войсках связи ПВО на Кольском полуострове. В 1968–1970 годах – учёба в Тульском железнодорожном техникуме. В 1970–1987 годах – служба в 106-й гвардейской воздушно-десантной Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии (артиллерийский полк, батальон связи).

В 1977–1979 годах – командир расчёта спецсвязи при советнике на Восточном фронте в Эфиопии.

В 1882–1984 годах – командир взвода спецсвязи батальона связи 103-й гвардейской воздушно-десантной ордена Ленина Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени дивизии имени 60-летия СССР в Афганистане.

В 1987–2011 годах – работа на Тульском машиностроительном заводе.

– В Афганистане, – продолжает Евгений, – расчёт связистов закрытой связи на боевые задания вылетал на двух вертолётах. На первом вертолёте командир взвода с аппаратурой и запасными аккумуляторами, на втором – личный состав. И рассчитывать в горах на чью-то помощь не приходилось. С собой брали всевозможные запасные части, паяльник 12-вольтовый. Что им напаяешь-то? Поэтому накануне вылета свою ЗАСовскую аппаратуру испытывали по полной программе: поднимали на полтора-два метра и бросали на землю. После каждого броска – три-четыре раза – проверяли работу станции. Если какой обнаруживали дефект, то тут же устраняли. Поэтому в горах меня аппаратура ни разу и не подводила.

Поэтому у него за Афганистан и медаль «За отвагу», и медаль «За боевые заслуги», и афганский орден «За храбрость».

– И потерь в моём взводе за два года не было, хотя взвод за это время участвовал, практически, во всех боевых операциях дивизии; плюс обеспечивал движение колонн.

На мой вопрос, как он переносил жару в высокогорном Афганистане, Рыжов улыбается.

– После пятидесяти пяти эфиопских градусов мне никакая акклиматизация в Афганистане и не требовалась. – Евгений оживился. – Представляешь, раз прихожу в лазарет, а там наш, тульский доктор из гарнизонного госпиталя, окулист Черноусенко. Что значит, пути Господня неисповедимы. С тех пор с ним, считай, семьями дружим…

В Эфиопии гвардии прапорщика Евгения Рыжова – специалиста по Закрытой Автоматической Связи – дважды представляли к ордену Красной Звезды, но…

– Пути Господни неисповедимы, – смеётся мой давний знакомый пенсионер Рыжов…

Ноябрь 2011 года,

Тула.

« назад